В середине января 1920 года ВЦИК и Совнарком отменили применение высшей меры наказания (расстрела) по приговорам ревтрибуналов и чрезвычайных комиссий. Этот гуманный акт был осуществлен в условиях еще не закончившейся гражданской войны и сохранявшейся угрозы нападения со стороны Польши.
Однако в годы войны решения о сокращении чрезвычайных полномочий ЧК или их упразднении до конца провести в жизнь не удавалось. С каждым новым походом против Советской власти сил внутренней контрреволюции и интервентов приходилось снова и снова наделять чрезвычайные комиссии внесудебными полномочиями, каждый раз в качестве временной меры.
В. И. Ленин, касаясь вопроса о причинах применения Советским государством чрезвычайных мер репрессии и условий отказа от них, говорил: «Террор навязан нам терроризмом Антанты, террором всемирно-могущественного капитализма, который душил, душит и осуждает на голодную смерть рабочих и крестьян за то, что они борются за свободу своей страны. И всякий шаг в наших победах над этой первопричиной и причиной террора будет неизбежно и неизменно сопровождаться тем, что мы будем обходиться в своем управлении без этого средства убеждения и воздействия».[8]
Окончание гражданской войны, введение новой экономической политики создавали необходимые предпосылки для стабилизации политической обстановки в стране, упрочения союза рабочего класса с трудовым крестьянством, укрепления законности, ликвидации чрезвычайных органов – ЧК и революционных трибуналов. В. И. Ленин предложил подвергнуть ВЧК реформе – сузить ее компетенцию, ограничив задачами борьбы с подрывной деятельностью политического противника, изъять у нее внесудебные полномочия, изменить название, установить строгий контроль органов Наркомюста за действиями ЧК. Обосновывая свое предложение, он говорил: «Перед нами сейчас задача развития гражданского оборота, – этого требует новая экономическая политика, – а это требует большей революционной законности. Понятно, что в обстановке военного наступления, когда хватали за горло Советскую власть, если бы мы тогда эту задачу себе поставили во главу, мы были бы педантами, мы играли бы в революцию, но революции не делали бы. Чем больше мы входим в условия, которые являются условиями прочной и твердой власти, чем дальше идет развитие гражданского оборота, тем настоятельнее необходимо выдвинуть твердый лозунг осуществления большей революционной законности, и тем уже становится сфера учреждения, которое ответным ударом отвечает на всякий удар заговорщиков».
