– Рипкин? – поинтересовался товарищ Возгривин, внимательно глядя на сержанта.
– Так точно! – еле выговорил разом похолодевший Коля, не ожидавший от предстоящего разговора ничего хорошего. Нечего и говорить о том, что он не ошибся.
– Так значит, сувенирами интересуешься, юноша? Косточки собираешь? – продолжал Возгривин ровным, но весьма многозначительным тоном.
При этом более чем прозрачном намеке Коля понял, что пропал.
– Заварил кашу, паршивец! Что, по лесоповалу соскучился?
«Значит, деда тоже замели, – понял Коля. – Кто продал-то? И что за каша? Подумаешь событие – прихватил гнилую кость!»
– Виноват! – гаркнул он что есть силы первое, что пришло в голову. – Не повторится!
– Во наглец! – почему-то усмехнулся Возгривин. – Не повторится, говоришь? Ну ладно, пошли протокол писать, палеонтолог хренов!
С этими словами он направился в открытые ворота бывшей латунинской резиденции. Хренов палеонтолог поплелся следом, проклиная покойного Латунина, его челюсть и собственную дурь.
Премьер правительства товарищ Ермолаев возвращался с очередного заседания совета министров совершенно расстроенным. Дела с уборкой явно не ладились, по-прежнему не хватало нефтепродуктов, ожидался дефицит в годовом бюджете. Вдобавок все больше времени и нервов у его коллег по Главному Совету отнимала безумная история с воскресшим Латуниным. Несколькими днями ранее Главный Совет одобрил перевод бывшего диктатора на Ближнюю Дачу. Решено было ознакомить Латунина со всеми решениями партии за все эти годы, прежде всего с постановлениями по поводу культа его собственной личности, что имело целью несколько угасить пыл бывшего организатора и творца всех побед.
К сожалению, история начинала принимать достаточно неприятный оборот. Неизвестно как новость о воскрешении вождя, обросшая к тому же совершенно невероятными подробностями, начала просачиваться в массы. Ей мало кто верил, но успокоенная общественность вновь забурлила. Оживились латунинцы, завалившие редакции центральных газет очередными пачками писем в защиту памяти своего кумира и провели несколько демонстраций, одну из которых и пришлось усмирять младшему Рипкину. Вместе с тем слухи о воскрешении Латунина имели также иной, несколько неожиданный эффект. Граждане Великой Державы, все эти годы исправно одобрявшие критику бывшего верховного вождя, начали поговаривать о том, что при Никодиме Кесарионовиче и порядок был, и цены снижали. Полдобные настроения подогревались простым и очевидным обстоятельством: порядка в стране явно не хватало, цены регулярно менялись совершенно в обратную сторону, а кампания разоблачения преступлений прошлого всем изрядно набила оскомину. В этих непростых условиях было решено подождать с опубликованием официального извещения о случившемся, ограничившись пока несколькими статьями о феноменальных успехах отечественной медицины.
