– Что похитила? – изумился Келюс. – Скантр?
– Ну да, «Ядро». Теперь вся аппаратура выключена. Я думал, Николай Андреевич в курсе…
– Бежим! – прервал его Келюс, обращаясь к своим спутникам.
– Думаешь… – начал было Фрол, молча слушавший странный разговор. – Этот Волков…
– Бежим! – повторил Николай. – Скорее!..
…Дверь квартиры, запертая перед уходом, теперь была приоткрыта. Барон нахмурился и достал револьвер.
– Дед! – закричал Келюс, вбегая в квартиру. Следом за ним поспешили Корф с оружием наготове и дхар, ругавший себя за то, что не догадался взять у барона одну из его гранат.
– Дед! Дед! – звал Келюс, но отвечать было некому. Старый большевик Николай Андреевич Лунин лежал на пороге кабинета, сжимая в руке браунинг. В квартире все было перевернуто, мебель опрокинута, книги сброшены с полок…
Три серые папки исчезли без следа.
Тело старика уложили на диван. Ошеломленный случившимся Келюс сел рядом, глядя на восковое лицо деда, тем временем Фрол и полковник принялись осторожно осматривать квартиру. Барон тщательно исследовал дверь, линолеум в коридоре, оглядел браунинг, не без труда извлеченный из застывшей руки Николая Андреевича. Фрол бродил из комнаты в комнату, то и дело останавливаясь и прислушиваясь.
– Их было трое, – заявил Корф, завершив осмотр. – Дверь не выламывали и не вскрывали отмычкой. Выходит, изнутри открыли?
– Тогда бы дед лежал у дверей, – Келюс с трудом встал и вышел в коридор.
– Однако же он успел взять пистолет, – продолжал барон. – Но так и не выстрелил…
– Осечка, – предположил дхар.
– Едва ли, – Корф вынул патроны и несколько раз нажал на спусковой крючок. – Осечка у браунинга?
– Милицию звать будем? – поинтересовался практичный Фрол. – Хотя, елы, что мы сможем объяснить?
– Ничего, – вздохнул Келюс. – И барона им предъявлять нельзя.
– Много пропало? – Корф все еще возился с пистолетом, то и дело недоуменно пожимая плечами.
– Нет, – покачал головой Лунин. – Почти ничего. Сволочи!..
Действительно, за исключением трех серых папок, письма, привезенного бароном, и нескольких фотографий из альбома, в квартире все было цело. «Пентакон» лежал, разбитый вдребезги, но пленка, спрятанная в ящике с инструментами, осталась нетронутой.
– Слушай, Француз, да объясни ты нам, – не выдержал Фрол. – Что все это значит?
– Партийные архивы, – неохотно ответил Лунин. – Дед хранил какие-то папки. И еще они взяли мои фотки – чтобы не спутать, видать… Ладно, приберем и вызовем «Скорую». Думаю, особых вопросов у них не будет. Эх, дед, дед!..
