Романов потрогал соколиные головы ногой.
– Афоньку Кельина, сокольника, куда дели?
Мымрин поднял голову:
– Не трогали, как Бог свят, не трогали!
Государь помолчал, походил по горнице.
– Ин ладно, – сказал он наконец. – За ляхов-злодеев я вас награжу: не велю казнить смертью.
Соколы и тому были рады.
– А вот за кречета моего любимого, – продолжал государь, – я с вас крепко взыщу. Так взыщу! Ступайте в театральную хоромину и скажите немчину Грегори, что государь-де отдает ему вас головой. Пострадайте для потехи государевой.
– Государь-надежа! – взвыли соколы разом. – Лучше Ефимке отдай, только не немчину Грегори! Уморит он нас, а нам еще клад искать!
– А это уж как хотите, – сказал царь. – Да Ефимку вовремя помянули: дорогой к нему зайдете, пусть всыплет вам по двадцать пять горячих. Скажите – я велел.
Всего было много у Алексея Михайловича. И диковинные растения в садах в Измайловском росли, и заморские звери в клетках бегали. Даже китайские золотые рыбки и те в хрустальных вазах плавали, дохли, правда, часто.
А потом решил государь, что не худо бы на Руси театральные действа начать представлять. Вон у Лудовикуса во Франции – куда ни плюнь – театр на театре. Молиер, сказывают, какой-то насмешничает.
Когда-то, во время оно, повелел государь всю скоморошину на Русской земле разогнать. Гудки, жалейки, сопелки, домры, бубны, хари и машкары мерзостные были преданы огню, а скоморохов поставили в батоги. Так то скоморохи. Потому за каждой ватагой человека не пошлешь проверять, что они там представляют. А они известно что представляют – как холоп боярскую жену огулял, как пьяный поп обедню служит. От попа до боярина, от боярина… и молвить страшно! И то бывало, редко, да бывало.
А театр такой завести, чтобы на одном месте стоял, всегда под боком. Так-то не повольничаешь. И представления таковые давать, чтобы к вящей славе государевой способствовали.
Сказано – сделано. Нашли в немецкой Кокуй-слободе ученого лютеранского попа Ивана Грегори. Государь прямо так и сказал – или ладь театр, или ворочайся в свои немцы без штанов, как на Русь явился (батоги сами собой разумеются, как в этом деле без батогов).
Немцам на Руси такое житье было, что уходить без штанов пастору Грегори ну никак не хотелось.
Построили хоромину, набрали и артистов – школьных детей. Они потом государю челом били: «По твоему великаго государя указу взяты мы, сироты твои, в камедию, и ноне нас в школе держат и домой не отпущают, а твоего жалования, корму нам ничего не указано, помираем голодною смертию. А мы, холопы твои, учимся денно и нощно под караулом».
