Хотя она была довольно высокой, но ниже Гэвина, и ей пришлось поднять голову, чтобы посмотреть на него вызывающим и провоцирующим взглядом.
— Твой дедушка беспокоился. Он хотел, чтобы я тебя нашел.
— Я так и думала. А хорошенький скандальчик мы закатили втроем вчера, а? Может, теперь вы оба начнете думать о том, чего хочу я.
Гэвин отвернулся.
— Поедем назад к Белой скале. Мы возьмем там твою машину и позвоним в Санта-Фе.
Я поняла, что у этой женщины есть власть над ним и что она может его ранить, и неожиданно посочувствовала Гэвину. Я знала, что это такое, — когда тебя обидит человек, которого ты любишь.
Гэвин пошел впереди по тропинке, неся спальный мешок Элеаноры, а она улыбнулась мне злобной торжествующей улыбкой и пошла за ним.
Я шла сзади с беспокойным чувством. Во мне росло упрямство, укрепляя мою решимость противостать им всем, что, по-видимому, я вынуждена буду делать. Что ж, меня пригласил сюда Хуан Кордова, и только он имел для меня значение.
Мы сели в машину и молча отправились к Белой скале. Мы сидели на переднем сидении, я посередине, и милю за милей мчались в тяжелом молчании. Невыговоренные слова пульсировали, окутанные тишиной.
У Белой скалы мы нашли машину Элеаноры и поменялись местами. Она и я должны были поехать в ее машине, а Гэвин — следовать за нами в своей. Мне бы хотелось воспротивиться, потому что я инстинктивно не желала оставаться наедине с кузиной Элеанорой. Она еще больше, чем другие, была против моего приезда и ее откровенность меня очень раздражала. Однако Гэвин командовал нами обеими, и не было времени для споров. Повинуясь его приглашению, я неохотно села на место пассажира рядом с Элеанорой, а он обошел машину, чтобы поговорить с ней.
— Лучше поезжай прямо в Санта-Фе, — сказал он. — Аманда весь день в дороге, и я уверен, она хотела бы отдохнуть.
Его отношение к ней было отстраненным, отчужденным, но я поняла, что под этим пряталось какое-то глубокое чувство — то ли гнев, то ли неоправдавшаяся любовь — этого я сказать не могла. Маска безразличия скрывала внутреннюю бурю, я была уверена в этом. Каким он будет, если перестанет сдерживаться? Может, более приятным, более человечным?
Элеанора ему широко улыбнулась, и он пошел к своей машине. Не ожидая, пока он в нее сядет, она включила зажигание, и к тому времени, как мы выехали на шоссе — а мы ехали очень быстро — Гэвина позади нас уже не было видно. Элеанора, казалось, немного расслабилась, ее руки уверенно держали руль. Я увидела на ее левой руке платиновый браслет с бриллиантами, а на правой — большое серебряное кольцо с бирюзой. У нее были красивые руки — с длинными тонкими пальцами, но не худые, с гладкой кожей. Я спрятала свои рабочие руки на коленях. Мои кисти были квадратной формы, с коротко подстриженными ногтями, и меня не утешала мысль о том, что это были руки художника.
