И Алек побежал к каналу. Да, он имел право первым прокатиться в лодке. Но пока он бежал, Танк заволокло туманом. И сквозь туман кто-то позвал его:
— На помощь, о Алек, на помощь!
Алек резко остановился и чуть не упал. Туман рассеивался. Точнее сказать, он весь сгустился в одном месте — рядом с Алеком. Когда туман отступил, Алек, к великому своему отчаянию, увидел прежние очертания Бонер-стрит и виадука: черные, мрачные, захламленные, отвратительные силуэты.
Ничегошеньки не изменилось.
Совсем ничего?
Из сгустившегося облачка появился кто-то. Человек? Да, высокий, широкоплечий… Теперь Алек мог ясно его разглядеть.
На человеке был длинный белый в красную полоску халат и просторный бурнус. Точь-в-точь один из сорока разбойников Али-Бабы! На ногах у него были сандалии, а вокруг пояса — широкий кожаный ремень, за который был заткнут короткий кривой меч.
Лицо у него было угольно-черное. В голову Алеку пришла дурацкая мысль: «Я-то думал, он араб или что-то в этом роде, а он, выходит, обычный чернокожий невольник. ..»
Потом Алек взорвался:
— Абу! В чем дело?!
— Увы мне, о Алек! Случилось самое худшее. Я надорвался, пытаясь выполнить твое желание, и волшебство оказалось мне не по силам. Пытаясь сотворить чудо, я сбился с пути, и вот… э… ма-те-ри-а-ли-зо-вал-ся.
Алек в смятении оглянулся по сторонам. Мысль о том, что посреди Бонер-стрит торчит чернокожий раб в старинном бурнусе, сперва показалась даже забавной. Но, с другой стороны, это может плохо кончиться…
— Давай-ка, Абу, опять исчезни и закончи чудо.
— Увы, если я опять исчезну, на это уйдут все мои силы, и я не смогу сотворить чуда. А сейчас я до того ослаб, что не могу ни того, ни другого. Боюсь, придется мне остаться с тобой. К тому же ты ведь так хотел меня увидеть! — бодро закончил джинн.
— Ну и ну! — пробормотал Алек. — Что же делать? Ну и удружил ты мне, Абу!
Чернокожий обиженно посмотрел на Алека, и мальчику стало стыдно.
— Извини, Абу. Пойми, пожалуйста: я просто не знаю, как теперь быть. Ты ведь не сможешь влезть в банку, а я, значит, не смогу отнести тебя домой. А оставаться тут, на Бонер-стрит, тоже нельзя. Тебя каждую минуту могут увидеть.
Абу пожал плечами:
— Воистину, о Алек, я сожалею, но ничем не могу помочь. Великая Книга Черной и Белой Магии учит джиннов, что силы каждого из них не беспредельны. Раньше мне везло. Я знавал джиннов, которые хватались за невыполнимые дела — и лопались, как пузыри! Никто их после этого уже не видел.
