Солнечный свет лизал увитые плющом стены и отражался в оконных стеклах, сверкавших, как алмазы. Энд-коттедж, сложенный из красного и желтого кирпича, с высокими, украшенными орнаментом трубами, выглядел празднично даже в самые пасмурные и туманные дни. Джессалин любила свой дом. И не важно, что комнаты тесные и темные, а дубовые рамы и панели изъедены жучком. Она прожила в этом доме всю жизнь, по крайней мере, ту ее часть, которую стоило помнить. Здесь всегда царили теплота, безопасность и любовь.
На несколько мгновений радужное настроение Джессалин омрачилось темными воспоминаниями. Ей вспомнился другой дом, в Лондоне, дом с узкими, вечно занавешенными окнами. Дом, в котором всегда стояла тяжелая, напряженная тишина. Мать и отец никогда не повышали друг на друга голос, но в том темном доме девочка многое узнала о человеческой злобе. Так же, как и о том, какой бывает любовь и какой она не должна быть.
Но сегодня она здесь, в Энд-коттедже, и солнце светит сквозь широкие окна, рисуя причудливые узоры на вымощенном плиткой полу кухни. Кухня всегда была самым любимым местом Джессалин, в том числе и потому, что там восхитительно пахло копчеными окороками и грудинкой, свисающими с потолка. Перси избрала для своего семейства деревянное сиденье стула, стоявшего у самого очага, и расположилась там со всеми удобствами. Джессалин пересчитала котят. В конюшне их было пять, но сейчас почему-то оказалось только четверо.
Ни секунды не медля, Джессалин помчалась обратно в конюшню. На четвереньках она заползла в стойло кобылы и принялась откапывать последнего котенка. По какой-то ей одной ведомой причине Перси бросила бедняжку, зарыв его в солому. Там-то и нашел Джессалин лейтенант Трелони.
Услыхав звук шагов на хорошо утрамбованном земляном полу, Джессалин подумала, что Бекка поспешила ей на помощь, и, не оборачиваясь, заговорила:
– Ты только посмотри, Бекка, наша Перси просто чудовище! Она бросила котенка только потому, что он слишком маленький.
– Я с вами полностью согласен. Это чудовищно. Не всем же, в конце концов, быть образцовыми представителями своей породы.
Джессалин подскочила, как ошпаренная. Моргая, она смотрела на образцового представителя мужской породы, который стоял прямо перед ней в мутноватых от пыли лучах солнца, проникающих сквозь открытую дверь конюшни.
– Добрый день, мисс Летти. Ведь вы – мисс Летти, не так ли? Или я имею честь разговаривать с ее младшим братом?
