– Издалека толпа и море звучат очень похоже, – заметил Ноэль.
– Неприятная тишина, – подхватил их мысль Лахандан. – Неестественная.
– Как глубоко под водой, – сказал Де Корбей. – И в ушах звенит.
Его руки свободно висели вдоль тела, поза выражала беззаботность, но опытный воин сразу заметил бы, что этот человек внутренне собран и готов к нападению.
– Слева. Чуть выше второго балкона, – шепнул Лахандан одними губами.
Ульрих перевел взгляд и увидел, что на плоской крыше двухэтажного каменного дома, стоящего вплотную к небольшой квадратной башне, сложенной из серого известняка, приготовилась к прыжку странная фигура.
Вообще-то фигур там было несколько. Каменные химеры, частью реальные, частью – порожденные бурной фантазией ваятеля, они служили украшением дома, но одна – самая большая, косматая и бесформенная, стояла явно не на своем месте.
Огромная голова с выдающейся вперед челюстью, длинные когтистые руки и несообразно широкие плечи ни симпатии, ни доверия не вызывали. Ульрих глубоко вдохнул и не успел еще сделать выдох, как существо оттолкнулось от крыши всеми четырьмя конечностями и взвилось в воздух, целясь в Ноэля, который стоял к нему спиной.
– Сзади! – крикнул герцог.
Его мечи со свистом вылетели из ножен, а сам он совершил гигантский прыжок, оказавшись рядом с Раганой в ту секунду, когда тварь подлетала к земле. Ноэль развернулся в изящном пируэте, как танцор, на одном носке – клинок уже был у него в руках – и вонзил острие в брюхо твари, а мечи Ульриха, совершив круговое движение, воткнулись в бугрящуюся мускулами спину, под обе лопатки. И в то же мгновение голубая молния Антуриала снесла уродливую голову с плеч.
Все произошло настолько стремительно, что казалось коротким дурным сном, и трудно было поверить, что все это сию секунду произошло на самом деле. Чудовище даже взвизгнуть не успело.
Лахандан наклонился и поднял отрубленную голову за косматую гриву. Оскаленная пасть с огромными желтыми клыками и крохотные красные глазки вызывали отвращение и содрогание.
– Это оборотень, – не то спросил, не то заявил Ульрих. – Странный какой-то.
– Эльязыг, – негромко сказал Ноэль, вытирая окровавленный клинок о густую шерсть чудовища. – Он одержимый.
– Как это?
– Очень просто. Обычные оборотни выходят на охоту только в полнолуние, а в остальное время пребывают в человеческом облике и вполне довольствуются обычной людской жизнью. А эльязыг уже не может жить без постоянной охоты, и есть больше ничего не может, кроме человеческой плоти, и насытиться не в состоянии. В конце концов, они умирают от голода. Но сколько жизней уносят с собой…
