– Ничего. Она не хотела...
– Как это похоже на нее! – воскликнул Аркадий Елисеевич словно про себя. – Как похоже... Я мог бы сразу догадаться, что она оставила тебя, Лизонька, в полном неведении!
Я постепенно стала успокаиваться, но тут этот человек совершил нечто странное. То есть сначала мне все показалось очень даже естественным и нормальным. Он подошел ко мне и погладил по голове.
– Девочка моя... Конечно, прическа другая, а так это ты, ты...
«Папа!» – хотела крикнуть я и броситься ему на шею. Но он неожиданно положил ладонь мне... на грудь. Жест совершенно не отцовский! Меня пронзила невероятность, чудовищность происходящего...
– Псих! – прошептала я и отбросила его руки от себя. – Ты самый настоящий псих...
Я вскочила и отшвырнула журнальный столик ему под ноги. Он чертыхнулся и упал.
Я бросилась в коридор, стала открывать дверь, но у меня так дрожали руки, что я никак не могла этого сделать.
– Стой... куда ты, мы еще не договорили... – раздалось позади.
Судя по всему, он сумел подняться и бросился за мной, роняя на ходу еще какую-то мебель. Я поняла, что еще несколько мгновений – и он настигнет меня. Что тогда произойдет, можно только догадываться, но одно точно – если это произойдет, я повешусь. Так оно и будет! Родной отец...
Я бросилась в другую дверь – это оказалась ванная – и задвинула щеколду. В ванной было темно и пахло каким-то мерзким одеколоном.
– Открой! Слышишь – открой! – забарабанил он в дверь что было сил.
Я села на холодный пол и тихо заплакала. Мне было так страшно и противно, что действительно не хотелось жить. Кто бы мог подумать, что мой папаша окажется сумасшедшим. Или он не сумасшедший? Но тогда он злодей, самый настоящий злодей...
Он ломился в ванную, но, видимо, все в этом старом сталинском доме было сработано на совесть – дверь просто так не выломаешь.
Он долго барабанил в дверь и орал что-то неразборчивое. Можно было не надеяться, что соседи этот шум услышат, по той же причине – очень толстые стены. Я, конечно, и не думала открывать.
Я сидела на холодном полу и плакала... Зачем я пришла сюда?!
Потом этому извергу надоело шуметь, и он затих.
– Слышь, ты, Лизавета... – вдруг произнес он за дверью. – Выходи. Я больше не буду. Это на меня так, нашло.
– Ничего себе нашло! – закричала я, зарыдав в голос. – Ты же мне отец родной, как ты мог...
За дверью опять воцарилась тишина, а потом он сказал:
– Я не твой отец.
– Что?
– То что слышала. Я не твой отец.
