– Я подниму тебя и усажу в седло. Продолжай смотреть на меня.
Конь запрядал ушами, и Мейриона вздрогнула.
– Дыши медленно и глубоко.
Она не отрывала взгляда от Годрика, стараясь подавить заполнявшее ее чувство нарастающей паники. Святые угодники, ну почему она такая трусиха?
Годрик обхватил ладонями ее талию, и тотчас она стала невесомой, словно ребенок, поднятый сильными руками. Затем гладкая, твердая кожа седла оказалась под ней, и Мейриона вдруг осознала, что сидит боком на лошади.
Мститель сделал шаг в сторону, резко вскинув морду.
– Тпру!
Она ждала, когда на нее накатит знакомый страх, предчувствуя, что придется подавлять следующее за ним чувство тошноты.
– Смотри на меня и дыши глубже.
Мейриона посмотрела на него, замечая крошечные, улыбчивые морщинки вокруг глаз и щетину, темнеющую на подбородке. Он так красив! Теперь ей легче было не обращать внимания на свой страх.
Вставив ногу в стремя, Годрик с кошачьей грацией вскочил на коня и, подтянув Мейриону к себе, обхватил ее сильными, успокаивающими руками.
Мейриона медленно выдохнула. Всадник крепко и уверенно держал ее левой рукой, на правую были намотаны поводья.
– Все хорошо?
– Да, – ответила она, удивляясь тому, что это было правдой.
– Ты в безопасности.
Это не поддавалось объяснению, однако Мейриона действительно чувствовала себя в безопасности. Она уселась поудобнее и позволила себе немного расслабиться.
Пришпорив коня, Годрик направил его вперед на звуки веселого плеска реки. Валежник трещал под копытами, и казалось, не будет конца ни этому лесу, ни этим покачиваниям.
Бедра ее похитителя тесно прижимались к ее телу. Боже, ей срочно нужно в уборную! Мейриона вновь подвинулась.
Некоторое время они ехали молча, направляясь в неведомое будущее.
Мейриона заерзала на его колене, не в состоянии устроиться удобнее.
– Что ты собираешься со мной сделать, когда привезешь к себе домой?
Его рука напряглась.
– Я собираюсь жениться на тебе.
Она покачала головой, но не стала противоречить. Одна часть ее хотела, чтобы это было правдой, но только она никогда не сможет принадлежать Годрику, так же как и он ей. У нее есть семья и долг, которому она должна следовать, а о глупых мечтах нужно забыть.
Мейриона неловко вытянула руки:
– Ты не мог бы меня развязать? Он посмотрел на нее:
– Зачем? Чтобы ты опять ударила меня?
Девушка поджала губы. Разве может она желать Годрика? Он груб, неотесан, дик и… отвратителен.
Капля дождя упала ей на плечо, и ей снова нестерпимо захотелось облегчиться. Мейриона попыталась подвинуться: неловко было чувствовать его бедра на своих ягодицах.
