Филип нашел для них свободный диванчик, пододвинул к нему столик с напитками, и было не заметно, чтобы он спешил оставить ее. Когда появились Ли и Рената, он и Керри смеялись над довольно сомнительным, но чрезвычайно смешным анекдотом, который рассказал Филип.
— Если вы присоединитесь к нам, я найду пару свободных стульев, — сказал Филип.
— Я принесу их вон оттуда, — предложил Ли, прежде чем Рената успела ответить.
Филип встал и со старомодной вежливостью предложил жене свое место на диване.
— Ли рассказал мне, что вы помогаете его матери писать мемуары, — с ноткой снисходительности произнесла Рената. — Как это интересно.
— Я просто пишу под диктовку, — спокойно ответила Керри. ― Слова принадлежат Эстелле.
Карие глаза опять метнулись к ней, обдав холодом.
— Ну хорошо, это работа как раз для вас, конечно.
— Очень хорошая работа, ― согласилась Керри, сдерживая желание пнуть ближайшую элегантную лодыжку. — Не очень часто представляется такая возможность.
Ли, вернувшийся со стульями, положил конец этому разговору. Филип выглядел бесстрастным, хотя Керри с трудом могла поверить, что он во всем согласен с женой. Керри хотелось встать и уйти от этих троих. Они жили в мире, к которому она не привыкла и который не находила особенно привлекательным.
Хотя Ли принес стулья, он не сделал даже попытки присесть.
— Ты уже закончила? — спросил он Керри. — Как насчет того, чтобы потанцевать?
— Закончила и с удовольствием потанцую, — заявила она с нарочитым энтузиазмом, специально для Ренаты.
Музыканты тоже успели перекусить и теперь снова заиграли. Подойдя к площадке для танцев, Ли притянул ее поближе и обнял обеими руками. Вместо того, чтобы обнять его за шею, Керри положила свои ладони ему на грудь: она чувствовала, как затвердели ее соски при первом же соприкосновении, и знала, что он тоже почувствует это.
— Ты прекрасно пахнешь, — пробормотал он, склоняясь к ее волосам. — «Джорджио», не так ли?
— Да. — Ее голос вдруг задрожал. — Ты, очевидно, специалист.
— Это один из наиболее запоминающихся запахов. И обнимать тебя тоже очень приятно, — добавил он. — И будет еще лучше, если ты расслабишься.
Они двигались медленно, слаженно, она чувствовала крепкие мускулы его бедер и исходящий от него жар. Сердце его билось сильно и ровно, в отличие от ее собственного, которое колотилось все чаще и чаще.
Когда он поцеловал ее, она ответила ему, отбросив всякую сдержанность, забыв про осторожность. Сдержанность едва ли создаст впечатление, что мне все труднее противостоять ему, оправдывалась она. Ведь ей нужно привести его на вершину ожидания, прежде чем сбросить с нее.
