— Между прочим, это еще как сказать. У меня был случай, где это выглядело совсем иначе. Хотя, честно говоря, я в нем до сих пор не разобрался. Я дружил с одним человеком. Мы вместе работали, он был очень интересным и красивым парнем, старше меня. Короче, он был ярким ведущим, а я скромным ведомым. И он жил с девушкой, с Таней, которая его очень любила. А мне она совершенно не нравилась, у меня была своя девушка — не то чтобы любимая, но мы с ней уже целовались. Потом мне на работе дают комнату, которую комнатой назвать нельзя, это такой пенал шесть метров в длину, три в ширину. Но для меня это уже квартира, я переселяюсь в нее из общежития, ставлю кровать, стол, диван. И все, там больше места нет. Тут мой друг уезжает в командировку. Таня мне звонит, говорит: есть ли от Толика какие-то вести? Я говорю: какие вести? он только вчера улетел. Назавтра — снова звонок, и так каждый день как по расписанию. Через неделю она говорит: у меня есть интересная книжка, я тебе занесу. Я говорю: заноси. Она приходит, приносит книжку и садится на диван. Но говорить совершенно не о чем — сколько можно об одном человеке разговаривать, даже если это мой друг? А она сидит, и это совсем рядом, ведь у меня вот тут диван, вот тут кровать, почти впритык. И возникает такое странное напряжение, я сажусь от нее подальше. Правда, Толик, хвастаясь, говорил, что она необыкновенная женщина. Но все равно я что-то вякаю через силу, потом опять пауза, потом она говорит: ну вот эта книжка, я пошла. А через день звонит: мне книжка срочно нужна, ты прочел? Прочел, говорю. Она говорит: я приду. Снова приходит и сидит. Опять напряжение, опять о чем-то говорим через паузы. Тут она спрашивает: у тебя музыка есть какая-нибудь? Я говорю: есть радио. Она говорит: может, потанцуем? Я говорю: где тут потанцуешь, тут полтора метра, ступить негде. Она говорит: ничего, давай, а то у меня настроение такое тоскливое. Мы включили музыку, стали танцевать, она прижимается ко мне, и меня как током пробивает — все, мы в постели, это просто невозможно было удержаться. Потом она говорит: тебе хорошо было? Ты Толику ничего не скажешь? Я говорю: конечно, не скажу, как я могу ему сказать, он же мой друг! Проходит еще несколько дней, прилетает Толик и звонит мне: как дела? Я говорю: все нормально. Он спрашивает: никаких новостей? Я говорю: никаких. Через день, в воскресенье, он звонит: приезжай на обед. Я приезжаю, как всегда. А там Таня. Сидим, обедаем, она смотрит на меня и говорит: я ему все рассказала. И значит, Толик тут же устраивает судилище, начинает выяснять подробности: как это было, когда, кто кому звонил и кто к кому пришел. Я сижу весь красный и вижу, что я для него инструмент возмездия и пытки. И вдруг… Вдруг она встает, надевает шубу, хлопает дверью и уходит. И для меня осталось загадкой: а) почему она ему рассказала? б) почему он устроил это судилище? Но самое главное: после этого они прекрасно жили вместе, а я чувствовал себя полным идиотом.
