– Все будет хорошо, – он откинул прядь волос с ее лица. – Я промыл и перевязал рану. Через несколько дней ты и следа от нее не найдешь.
Аманда села и посмотрела на руку.
– Спасибо, – пробормотала она. – Я мало чего боюсь, но от одного вида крови у меня кружится голова.
– Поэтому ты ненавидишь оружие? – внезапно Клинт почувствовал себя очень неудобно, сидя на краешке ее кровати. Он встал и походил по комнате.
Если бы он сам не создал барьер между ними, то снова мог бы обнять ее.
– Да, это одна из причин, – ответила Аманда, рассматривая поврежденную одежду.
– Тогда почему ты держишь у кровати этот громадный старый “патерсон”? – Он заметил, как глаза Аманды наполнились болью, и пожалел, что задал этот вопрос.
– Это осталось от моего отца, – прошептала она. – Я храню все, что принадлежало ему и маме. – Она указала на сундуки. – Кроме того, он умер с этим оружием в руках.
– Он погиб в перестрелке? – спросил Клинт, удивляясь, почему слова так поразили его. Стреляные раны были естественной и обычной причиной смерти в Техасе, и он тоже внес свою лепту в увеличение их количества.
Аманда нервно усмехнулась.
– Мой отец стрелял всего лишь несколько раз за свою жизнь. “Патерсон” даже не был заряжен, когда он вынул его из шкафа. Но рассвирепевший человек этого не знал. И разрядил свой пистолет в отца, даже не заметив, что я стояла всего в нескольких футах от него.
Клинт прислонился к оконной раме.
– Сколько тебе было лет?
– Десять, – ответила Аманда. – Мы с мамой все-таки и после этого издавали газету, пока она не умерла в прошлом году.
Клинт представлял, что чувствовала маленькая девочка, наблюдая, как умирает отец. Судя по сундукам, можно было сказать, что Аманда не тот человек, который быстро выкинет что-то из головы.
– Прости, – пробормотал он, сознавая, что уже дважды произнес это слово за один вечер.
Аманда с трудом встала с кровати.
– Прошло много лет. Ничего, во мне уже отболело.
– Это сундуки твоих родителей? – Клинт думал, что девушка обманет. Но Аманда кивнула в ответ.
Стальные голубые глаза смотрели пристально. Он не мог назвать ее обманщицей, потому что сам жил постоянно в пропитом, хотя его сундуки были невидимы.
В конце концов она отвела взгляд, вынула из шкафа шаль и пошла к двери.
– Пойду уберу стекло.
Клинту ничего другого не оставалось, как последовать за ней. Он починил замок, который сам же выбил, а она вымела осколки и протерла пол. Раскладывая все по местам, Клинт спросил:
