– Твой выбор неверен, – говорит призрак, но это не слова, это дрожащее эхо, которое рождается под сводами сырых подземных пещер. Царева обнимает черными крыльями ледяной ужас. Ощущение, что с него крюками снимают кожу, полосу за полосой. Пахнет кровью.
– Почему мой выбор не верен? – спрашивает он.
– Потому что ты сделал его пять дней назад.
Царев хочет отвернуться от ее лица, заполняющего все поле зрения.
– Я оплакиваю тебя. Я знаю. Но теперь ты свободен от смерти.
Царев на миг слепнет, потом перед его глазами проносится обескураженное лицо сына. Воспоминания возвращаются, неся с собой океан мглы, в котором Царев барахтается без надежды на спасение. Он захлебывается, машет руками и тонет.
* * *
Царев вышел из клиники и сел в машину. Закурил, спокойный, словно утес. Кажется, уже ничто не может его взволновать. После того, что он узнал. Слабость, нервное напряжение, депрессия, головные боли, стрельба в висках и проблемы со зрением. Все одно к одному. Полчаса назад врач сообщил ему, отрабатывая свой гонорар, что у Царева неоперабельная опухоль мозга. «Она слишком глубоко сидит, – сказал специалист, – слишком глубоко и… метастазы. Везде. В легких, в печени. Если честно, вам осталось не больше полутора месяцев. Когда закончится ремиссия, то…» Дальше можно было не продолжать. Царев не дурак, понимает. Диагноз-приговор, ставящий жирный крест на всем, буквально на всем.
Сидя в машине на стоянке, роняя пепел на колени, он расплакался.
– Ваши провалы в памяти напрямую связаны с опухолью. Она повредила определенные участки мозга. Органические изменения в скором времени могут вызвать полную амнезию, – произнес врач, за спиной которого на стене висели дипломы и грамоты. – Вам надо быть готовым ко всему. Поговорить с женой. С сыном. Он поймет.
– Поймет?
– Вы сказали, ему одиннадцать. В этом возрасте дети крепче, чем мы считаем.
Царев не понимал, что происходит. Его чувство реальности рухнуло. Врач долго что-то говорил. Предлагал место в хосписе, рассказывал о том, какое там хорошее лечение, как много больных ушло в мир иной без боли, осознавая, что умирают не в одиночестве.
Царев отказался ото всего, что предлагал врач. Он поблагодарил и вышел из залитого солнцем кабинета в коридор. Путь от двери до автостоянки выпал у него из памяти.
Очаговая амнезия. Опухоль пожирает его мозг.
Он устал. Царев понял, что наступил предел. Если бы раньше… если бы раньше… если бы раньше… А что толку? Раньше он получил бы месяцы тяжелой болезни, химиотерапию, дикие боли, ужас от медленного распада.
