– Прогулялся, – сказал Царев, вздохнул и рассмеялся. Говорил он громко, что должно было создать впечатление, что все в полном порядке. – Смотри, весь извозился, пока шлялся по лесу. Угораздило однако… – Царев добавил еще один смешок. Вот, мол, какой я бываю… безмозглый.
Лошкарев сменил позу, под ним скрипнуло плетеное кресло. Он взял еще не приконченную банку пива и сморщил нос. Банка была теплая.
– Подожди.
Он встал и отправился в дом, шлепая задниками сланцев. Царев остался на веранде. Решил закурить.
– Тебя как будто пыльным мешком стукнули из-за угла, – сказал приятель, появляясь снова. В одной руке у него было пустое ведро, используемое для мусора, а в другой – переносной холодильник.
Лошкарев открыл его и передал Цареву банку. Тот посмотрел внутрь. Банок там было много, щедро засыпанных льдом.
– Догоняй, – сказал Лошкарев.
– Нет, много не буду.
– А что?
– Не тянет, – сказал Царев.
– Ну смотри… – Приятель уселся обратно, положив ногу на ногу. – И где же ты прогуливался?
– За озером, нашел какой-то ручей, шел вдоль него. А кругом заросли, паутины полно, один раз упал – за что-то зацепился.
– Понятно, – сказал Лошкарев. – Если бы ты никуда не сворачивал, то не был бы таким грязным. А мог бы и заблудиться.
Царев засмеялся.
– Нет, это вряд ли.
Приятель поднял свою банку, и они чокнулись. Примерно, как вчера. Царев до сих пор толком не помнил того вечера. Это как если бы он напился и все забыл, но ведь не напился же…
– Я тебя знаю миллион лет. Ты, наверное, темнишь. Тебя черт знает, сколько не было. – Потом Ложкарев добавил печально. – Я успел набраться.
Только бы не стал жаловаться на свое одинокое холостяцкое существование, подумал Царев.
– Ну извини. Просто ходил и ни о чем не думал, за временем не следил…
– Смотри, не расскажешь, я выведу тебя в своем романе, – улыбнулся Ложкарев.
– Не о чем говорить. Правда.
«Оно, или она… дала мне пять дней. Иначе я умру. Вот такие дела, друг. Ты вряд ли поймешь…» – подумал Царев.
И решил уехать сегодня же. Выпьет одну бутылку пива, чтобы расслабиться, и двинется в путь. Невозможно провести ночь в этом доме, зная, что где-то неподалеку находится злополучная запруда.
Исключено.
Царев переоделся и вернулся на веранду. Он просидел там целый час, перебирая в уме воспоминания о запруде и той женщине с двумя косами. Ложкарев тем временем болтал без умолку. Царев не прислушивался. Если он не верит, то почему так боится? «Женщину или ребенка…» Валю или Толю? Как можно выбирать между ними? Царев боролся с этими мыслями, но никакого успеха не добился. Они заполняли его голову, прокручиваясь снова и снова, точно пластинка, на которой заело иглу.
