Коммунальную склоку еще не назвали проблемой. Журналисты еще не успели заметить ее как явление. Ильф и Петров описали Воронью слободку значительно позже, но управдомы хорошо знали ее уже тогда.
Меня одолевали заявлениями, жалобами, открытыми и анонимными. Требовали иногда применения санкций, на которые я не имел права. Об этом почему-то ни слова не сказал мой предшественник, не включил в перечень дел управдома.
Как-то летом 1923 года после, лекций в филармонии я забежал домой, чтобы наскоро поесть, осмотреть свое хозяйство. Я торопился на тренировку – в воскресенье команде предстояла ответственная игра. С тоской в душе оглядел кучу мусора, которая, как и положено ей, не уменьшалась, а потихоньку росла, превращаясь из кучи в гору. Но делать нечего, пропустить эту тренировку не мог и решил, что завтра же плотно займусь «грязным» вопросом. Но назавтра…
Рано утром ко мне постучались. Открыв дверь, я увидел милиционера. Он хорошо меня знал, но сухо спросил:
– Вы Сушков Михаил Павлович, управляющий домами?
– Ну я, понятно, вы же знаете…
– Документы!
Он достал сшивку квитанций и выписал штраф. Двенадцать рублей! Моя полная стипендия.
– За что? – спросил я на всякий случай, хотя догадаться было нетрудно.
– Мусор надо вовремя вывозить!
– Я завтра…
– Не завтра, а три дня назад надо было вывозить! Платите штраф.
– Но у меня нет денег.
– Нет денег, тогда собирай вещички, пойдешь в тюрьму.
– Да за что в тюрьму-то?! Что я, преступник какой?…
– Разговаривать мне некогда. Или выкладывай двенадцать рублей, или ступай в тюрьму.
Во всех моих карманах мелочью не набралось даже рубля. Я тряс ею перед носом блюстителя порядка, объяснял, убеждал с горячностью человека, который знает, что говорит правду.
Представитель милиции, убежденный в высокой своей правоте, слушал меня с глухотой и твердостью скалы, он честно нес службу.
Поистратив свой пыл, я понял, что альтернативы здесь нет – нужно топать в тюрьму и последовал за милиционером.
Просидел я там только одну ночь.
Утром следующего дня дверь камеры открылась, вошел надзиратель.
– Кто здесь Сушков?
Я отозвался.
– Собирай вещички, пошли.
В канцелярии тюрьмы мне сообщили, что штраф заплачен и потому могу быть свободным.
– Там, у входа, вас ждут. Ступайте и больше не попадайте сюда.
Я догадался, что «выкупил» меня Сева Кузнецов и что для этого ребята, вероятно, собрали деньги. Но не мог понять одного, откуда он узнал: ведь арест мой состоялся тихо, незаметно. Просто вышли с милиционером из дому, и все тут.
