– Добрый вечер, сэр, – сказал он, тряхнув челкой. – Вы член клуба?
– Не знаю, – ответил я.
Я облокотился на стойку и свесил одну руку так, чтобы он увидел деньги. Каким-то образом ему удавалось смотреть мимо меня на вышибал и одновременно не спускать глаз с моего лица. Он очень упорно размышлял. И прикидывал, стоит ли искушать судьбу в присутствии громил.
В конечном итоге он взял деньги, а на стойке появилась маленькая розовая карточка.
– Да, – сказал он достаточно громко для того, чтобы слышали вышибалы, – все верно, сэр. Гость мистера Джексона. Он записал вас и ждет внутри. Пожалуйста, распишитесь вот здесь.
Я написал свое настоящее имя, взял карточку и по лестнице спустился к первому игорному залу. Около двери в зал стоял еще один вышибала. Судя по тому, как он смотрел на меня, я ему очень не понравился. Я показал ему карточку.
Когда я входил в зал, то заметил, что два вышибалы-«зажима» неспешно направились к стойке администратора.
Зал был отделан в традиционной английской манере, только света было побольше.
Посетители считали себя элитой. Здесь собрались фермеры, владельцы автомастерских и кафе, подрядчики по электрике, строители, владельцы карьеров – короче, новые буржуа. А порой, всегда на расстоянии, их уродливые отпрыски – прожигатели жизни с провинциальным акцептом, но куда более стильные, чем их родители: в замшевых ботинках, в твидовых пиджаках, с подружками еще со школы, которые живут в квартирах-коттеджах и стараются избавиться от акцента. Они позволяют себе «пошалить» после нескольких кружек пива в субботу в «Черном лебеде» с надеждой, что «шалость» подстегнет мечты о «ровере» для него и о «мини» для нее, о современном бунгало – ладной ферме недалеко от шоссе, чтобы по выходным было удобно ездить отовариваться в Лидс.
Я огляделся и увидел жен этих нетитулованных дворян. Все они были разодеты в пух и прах. Все выглядели так, будто у них скрутило животы от зависти к кому-то или к чему-то. В молодости у них ничего не было, но после войны появилось многое, и изменение в положении оказалось настолько неожиданным, что они так и не перестали чего-то хотеть и продолжают чувствовать себя обиженными.
Эти мысли постепенно настраивали меня на привычный лад, но тут я заметил, что вышибала, который стоял у входа наверху, вошел в зал и взглядом ищет меня, поэтому спрятался за квадратную колонну (только подумать!) и следил за ним из-за кованой решетки (и решетки там были). Бедняга выглядел расстроенным, так как меня не видел. Он одернул пиджак, что было равноценно сглатыванию комка в горле, и двинулся туда, где мог доложить кое-кому о ситуации, – к одной из дверей, ведущих в никуда. Я прошел через зал и открыл ту дверь, за которой исчез вышибала. Я увидел лестницу, выстланную великолепным ковром. По обе стороны от меня было еще две двери. Откуда-то сверху слышались голоса. Я поднялся по лестнице, повернул направо, поднялся еще на один пролет из восьми ступеней и оказался на площадке с открытой дверью. Оттуда, где я стоял, мне была видна спина вышибалы.
