Одним из последних перекресток проехал «роллс».
Светофор переключился. Я поспешно повернул за угол. Эрик оказался в трех машинах от меня. Отлично. Так и будем держаться.
Мне было очень интересно, куда он едет. Если он пришел в «Сесил», чтобы прощупать меня, значит, сейчас он едет докладывать кому-то, а мне очень хотелось знать, кому именно. Возможно, ему велели лишь обозначить свое присутствие, дать мне понять, что они знают о моем приезде и пойдут на все, если я стану им мешать. Но и при таком раскладе он может ехать к кому-то с докладом. Конечно, наша встреча могла быть случайной, зато теперь он знает, что я в городе. И скоро об этом узнают все важные шишки. А те шишки, которые не причастны к убийству Фрэнка, поймут, кто именно причастен. И вообще, если отбросить все это в сторону, очень интересно узнать, на кого же работает Эрик. Он не пылает ко мне большой любовью, но тот, кто нанял его, любит меня еще меньше, потому что я чужой в родном городе. С Фрэнком или без, они будут счастливы проводить меня на вокзал и пожелать доброго пути.
На вершине холма, там, где Хай-стрит официально становится Сити-роуд, Эрик повернул налево. Дорога снова пошла в гору. Теперь она вилась среди живописных окраин, заселенных городскими богачами. Дома в георгианском стиле украшали мягкие лужайки, строгие ряды деревьев и изящно подстриженные кусты.
Эрик еще раз повернул налево на узенькую улочку, исчезающую между двумя рядами густых зарослей. На указателе у поворота значилось: «Казино». Я проехал мимо поворота, чтобы дать Эрику время, затем развернулся и проехал за ним. Дорога была узкой, на ней с трудом могли разъехаться две машины – ширину ограничивали деревья. На гравиевой стоянке было много машин. За стоянкой я увидел «Казино». По стилю это была новая версия Юстонского вокзала в Лондоне. Сплошное стекло. Часть второго этажа выделена в пентхаус. Море слепящего света. Кирпичная кладка, под фермерский дом. И вероятно, худшее пиво в радиусе семидесяти миль.
«Роллс» стоял на месте для почетных гостей.
Припарковав машину, я направился к стеклянному входу и прошел в огромное фойе мимо швейцара в ливрее а-ля Том Арнольд[4]. Там было всего два вышибалы, по одному в каждом конце, как зажимы на подставке для книг. Они позволили мне пройти только до конторки администратора. Мужчина за стойкой выглядел так, будто его перевели сюда из «Бинго-шоу». В молодые годы он, вероятно, пел в провинциальных танцзалах.
