– Именно тот.
– Нет! Будь я проклят! Не верится. Я прочитал об этом в вечерней газете во вторник. Ну, я прочитал имя, но мне и в голову не пришло…
– Мир тесен, – сказал я. Он выпил.
– Еще по одной? – предложил я. Он посмотрел в свой стакан.
– Гм, не следовало бы, – сказал он.
Я сделал заказ. Когда принесли выпивку, я сказал:
– Может, сядем за столик?
– Ну… – начал он.
– Пошли, – позвал я, – поговорим о былых временах.
Я прошел к столику в дальней части паба. Эрик устроил целый спектакль, решая, идти со мной или нет. В конечном итоге он присоединился ко мне, в чем я не сомневался.
Мы сели.
– Твое здоровье, – сказал я.
Он кивнул и выпил. Я посмотрел на него.
Он выглядел точно так же, как в нашу последнюю встречу. Пять лет назад. В кабинете Гамбургского клуба рядом с Прид-стрит. Он стоял позади Джимми-Валлийца, сидевшего за антикварным письменным столом. Стол был не его, а Тони Пиннера, который просто усадил его на это место, и Валлиец трясся и обливался потом, как жирная свинья. Хотя почему «как», он на самом деле был жирной свиньей. Я, Джок Митчелл и Тед Шаксмит стояли по другую сторону стола. Сестра Джимми-Валлийца, подружка Эрика, лежала на полу и плакала – она плакала с тех пор, как Джок сбил ее с ног, надеясь тем самым прекратить визги. У Джимми не осталось помощников, потому что пять минут назад за триста фунтов трое из них начали работать на нас, а четвертый валялся в туалете и уже ни на кого не работал.
– Джимми, ты остался без работы, – сказал я. – Как там поживает раскорчевка? Придется тебе освежить навыки.
– В чем дело? – выдавил он из себя.
– Во всем, – ответил я. – Клуб больше не принадлежит Тони. И «Матадор» тоже, и «Манхэттен», и «Чертово колесо». Они теперь принадлежат другим лицам, которые поручили мне сообщить тебе, что с сегодняшнего вечера этим балаганом будет управлять другой.
Джимми задумался. Его потоотделение усилилось. Наконец он сказал:
– Я не могу уйти. Тони убьет меня. Ты же сам знаешь.
Я улыбнулся ему.
– Убирайся, Джимми. Тони ты больше не интересуешь.
Некоторое время он сидел неподвижно, потом вдруг вскочил из-за стола, едва не опрокинув стул, и быстро пошел к двери. Его сестра со стоном потянулась к нему, но он даже не повернул головы и просто перешагнул через нее. Когда дверь за ним закрылась, я сказал:
– Эрик, остался только ты.
– И девчонка, – добавил Джок.
– А что с остальными? – спросил Эрик.
– Семьдесят пять процентов работают на нас.
– А я?
– Джеральд не забыл Чизуик. Он просил напомнить тебе.
