- Пойдем прямо курсом девяносто, может быть, так быстрее вырвемся, предложила я в отчаянии.
И Пискарева повела самолет на восток. Прямо через шквал зенитного огня... Я замерла и ждала: сейчас мы либо взорвемся, либо загоримся - ведь невозможно пройти через сплошную огненную стену...
Лезть напролом сквозь ураганный огонь и выйти живыми и даже невредимыми - такое счастье выпадает на войне не часто.
- Вот видишь, мне всегда везет с чертовой дюжиной, - напомнила я Кате, когда мы пересекли линию фронта и ко мне возвратился дар речи.
- Я бы не сказала, что нам очень повезло, но на худой конец и так неплохо.
На аэродроме нас уже ждали. Леля Евполова очень волновалась.
- Все в порядке?
Беглый осмотр показал, что самолет получил десятка два мелких пробоин, но серьезных повреждений не было.
- Вот теперь могу сказать; все в порядке, - заключила Катя Пискарева.
Мы пошли на КП. Командир полка внимательно выслушала наш подробный доклад. А потом все трое - Бершанская, Рачкевич и начальник штаба Ракобольская - поздравили нас с настоящим боевым крещением и с благополучным возвращением.
В ту ночь мы с Катей Пискаревой сделали еще три полета. И, как во все предшествующие ночи, - опять ни одного выстрела по самолету. Но я больше не сетовала на судьбу; мы получили достаточно полное представление о зенитном огне.
Положение на нашем фронте становилось тревожным. Потерпев поражение под Москвой, враг направил главный удар на юг, прорвал оборону советских войск и перешел в наступление.
В трудных условиях приходилось нашему полку накапливать боевой опыт. Частые перелеты, смена аэродромов (за один июль 1942 года - восемь раз), беспрестанное изменение линии фронта. Мы учились воевать, отступая. И все-таки женский полк быстро встал на равную ногу с другими полками дивизии. Даже в самые короткие летние ночи каждый экипаж успевал делать по четыре-пять боевых вылетов.
Дважды полку приходилось ночью сниматься по тревоге и уклоняться из-под танкового удара. Последние самолеты взлетали, когда вражеские машины подходили к аэродрому. Особенно неприятное воспоминание осталось у меня от второго случая.
Мы с Катей Пискаревой пришли с задания, и я, как делали многие штурманы, еще на рулежке закричала:
- Вооруженцы, бомбы!
Но подошла командир полка и отрывисто проговорила:
- Немцы подходят к аэродрому. Немедленно летите в пункт Н. Его на ваших картах нет. Он километрах в пятнадцати за обрезом карты. Курс сто двадцать. Аронова, с тобой в кабине полетит инженер Стрелкова. Все ясно?
