И сразу же, как ни странно, беседа вернулась вновь в спокойное русло.
— Признайтесь, что моя придумка с обозом была неплоха. Иначе кто бы открыл мне ворота в крепость?
— А где соль? Соль, которую мы ждали.
— Мне нелегко было убедить настоящих торговцев и их охранников поменяться с нами ролями, хотя, конечно, у бедняг не оставалось выбора. Им пришлось поделиться с нами своим имуществом, за что я подарил им жизнь.
— Таким образом, вы проглотили наш замок так же легко, как этот кусок хлеба с окороком.
— Ну, уж не так легко… Я бы попросил вас хранить эту историю с солью в тайне, Не хотелось бы разрушать легенду о моем рыцарском мече, разрубающем самые крепкие стены.
— Я подозреваю, что легенда о вашей непобедимости и есть ваше главное оружие.
— Мне еще помогает человеческая глупость. Как звали покойного коменданта замка?
— Эдгард Тетбери.
— Мир его праху!
Служанка вновь наполнила элем кружки. Джоселин отпила еще большой глоток. Божественный эль. Как он придает храбрости!
Она подумала: «Сколько мужчин, погибших в эту ночь, нашли последний приют в наспех вырытых в промерзлой земле могилах. А скольким еще придется отправиться туда же, когда отец возвратится с войском отвоевывать свой замок? Я и Аделиза — стоим ли мы, глупые девчонки, таких жертв?»
Ее размышления были слишком серьезны и печальны для застолья, сопровождаемого крепким элем. Поэтому она изобразила на лице слабую улыбку и произнесла:
— Кончина любого божьего создания печалит меня. Об одних я скорблю больше, о других меньше. Сэра Эдгара Тетбери я, честно говоря, недолюбливала.
— Как такого глупца поставили на охрану замка?! Если уж для того, чтобы обезопасить своих дочерей, Монтегью не нашел лучшего военачальника, то мне нечего дрожать за свою шкуру.
Джоселин с охотой глотнула еще эля. Голова ее кружилась после крепкого напитка в придачу к бессонной ночи. Смутные мысли мелькали в ее голове.
«Сэр Роджер… Сэр Роджер Честер — вот кого ему надо бояться. В союзе с людьми Монтегью сэр Роджер одолеет Нормандского Льва. Как я могла забыть о сэре Роджере? Он может появиться здесь уже к вечеру, в крайнем случае, завтра утром. Отец предупредил меня об этом. Но как мне лучше воспользоваться этими сведениями?»
Она взяла со стола только что испеченный хлеб и предложила его сидящему напротив врагу. Он попросил разломить хлеб пополам для себя и для нее, и Джоселин с приветливой улыбкой выполнила эту просьбу. Они еще глотнули эля и закусили по-дружески разделенным хлебом. После этого Джоселин произнесла как бы невзначай:
