– О Напе... О моих приисках... Попробовал представить вас там.
Казалось, его слова ошеломили Амелию, но вскоре она пришла в себя и улыбнулась:
– Наверное, там интересно. Совсем не такая жизнь, как в Нью-Йорке. – Она не могла представить себе ничего подобного. – Там где вы живете, есть индейцы?
Иеремия рассмеялся:
– Немного есть. Но они давно стали мирными и не слишком отличаются от всех остальных.
– Они не кричат и не бросают томагавки?
На лице Амелии появилось выражение разочарования. Иеремия покачал головой и вновь рассмеялся:
– Боюсь, что нет...
– Ах, какая досада!
– Мы найдем другие развлечения.
– Какие?
Иеремии тут же вспомнились субботние ночи в Калистоге но он заставил себя думать о других вещах.
– От нас до Сан-Франциско всего семь-восемь часов.
– И вы часто там бываете?
Иеремия покачал головой:
– Честно говоря, нет. Я встаю в пять утра, завтракаю в шесть потом уезжаю на прииски и возвращаюсь, когда садится солнце А иногда и гораздо позже. По субботам я тоже работаю, – Иеремия сделал короткую паузу, – а по воскресеньям стучу ногами от нетерпения, дожидаясь момента, когда опять смогу вернуться на рудник.
– По-моему, вам там очень одиноко, Иеремия. – Теперь загрустила Амелия, и это тронуло его сердце.
С какой стати ей было переживать из-за того, что он трудится до седьмого пота и страдает от одиночества?
– Почему вы так и не женились? -Казалось, она искренне огорчена.
– Наверное, потому, что я слишком занят. Я чуть не женился, но это было почти двадцать лет назад. – Он улыбнулся стараясь выглядеть беззаботным. – Видно, так на роду было написано.
– Ерунда! Никто не должен стареть в одиночестве. – Но именно это она и делала, иначе давно бы снова вышла замуж.
– Ну, если уж мы заговорили об этом... Неужели люди женятся, только чтобы не остаться одинокими под старость?
– Конечно, нет. Близость. Дружба. Любовь... Чтобы было с кем посмеяться, поговорить, разделить боль и горести, чтобы было кого баловать и любить, к концу дня спешить домой и с кем выбежать из дома, радуясь первому снегу... – Сказав так, Амелия вспомнила взгляд дочери, беззаветно любящей мужа и новорожденного сына, и снова подняла глаза на Иеремию. – По-моему, вы вряд ли до конца понимаете, о чем я сейчас говорю, но вы упустили очень многое. Дети стали для меня величайшей радостью в жизни, и вам еще не поздно сделать то же. Иеремия, не будьте глупцом. На свете найдется тысяча женщин, готовых связать с вами судьбу. Выберите себе одну, женитесь на ней, и пусть у вас родится целая куча детей, пока не поздно. Не обездоливайте себя...
