– Вот-вот! – поддакивает Арне.
Втроем они наваливаются на Сикстена.
Он сразу падает. Сбить его с ног – пара пустяков: он самый хилый в классе – и не скажешь, что его папа был боксером.
Сикстен лежит посреди школьного двора в лыжных штанах и свитере. Ждет, пока мальчишки устанут его колошматить.
– Будешь знать! – грозит Боббо напоследок, вытирая руки о штаны.
Сикстен не поднимается, пока компания не скрывается из виду.
Не так уж и больно. И плевать, что штаны лопнули по швам. Летом они все равно ни к чему.
Домой он возвращается по мосту.
Осторожно взбирается на перила. Одна нога в ботинке, другая – босая. Над головой вьются чайки. Он идет, балансируя, и держит руку у носа.
Она все еще хранит запах волос Эммы.
Когда Сикстен возвращается домой, папа еще спит.
Он лежит на кровати прямо в одежде и спит так безмятежно, что Сикстен невольно замирает в дверях, любуясь отцом.
Потом осторожно запирает дверь и осматривает себя с ног до головы. На зеркале в коридоре трещина, это папа играл диванной подушкой в футбол. Сикстену кажется, что и сам он весь в трещинах.
Брюки треснули, губа треснула, на свитере пятна крови и грязь.
Надо умыться и привести себя в порядок.
Мальчик направляется в ванную, но тут папа окликает его.
– Сикстен, это ты?
– Да, – отзывается Сикстен. – Спи.
Но папа уже встал. Он открывает дверь в тот самый момент, когда сын стягивает через голову свитер.
– Ну, как дела в школе?
– Хорошо. Просто отлично.
– Хорошо, – повторяет папа и берется за свитер. – Хорошо, когда все хорошо.
Он помогает сыну стянуть свитер. И тут обнаруживает, что лицо мальчика все в ссадинах.
– Кто это тебя так отделал?
– Да ерунда, – отмахивается Сикстен. – Никто.
– Ничего себе ерунда! Да посмотри, как у тебя губа распухла. Уж я как-нибудь отличу разбитую губу от целой.
Папа знает, что говорит: сам был боксером. Сикстен пытается улыбнуться. Пусть лучше папа расскажет о своих спортивных победах. Он любит вспоминать прошлое. Но сегодня ему не до того. Он сжимает большими ручищами лицо сына и пристально смотрит ему в глаза:
– Кто это сделал, Сикстен? – повторяет он, – Кто тебя так разукрасил?
– Никто.
– Лучше скажи. Как ты не понимаешь! Надо сообщить в школу.
Сикстен слышит, как дрожит папин голос.
– Правда, – упирается мальчик. – Никто меня не бил. Мы просто играли в футбол.
– В футбол? Губой, что ли? Шутишь!
Но Сикстен не шутит. Он изо всех сил старается сделать вид, что ему всё нипочем.
– Я стоял на воротах, – объясняет он. – Я стоял на воротах и на меня вышел этот верзила из другой команды. Вот так всё и получилось.
