Потом, восхищенно разглядывая блестящий цилиндр кэбмена, она назвала адрес сестер Питерс и очень серьезно уточнила:
– Второй этаж.
Люк в крыше кэба захлопнулся, и Люсинда на некоторое время смирилась с этим. Но едва они миновали первую улицу, она постучала в люк грифом гитары. Все-таки не каждый день ей приходилось оставаться одной, без родителей, и молча переживать такое событие она не могла.
Люк немедленно отворился. «Ангел» с обветренным лицом улыбнулся девочке:
– Не беспокойтесь, мисс, мы едем правильно.
– Да не в том дело, – махнула Люсинда рукой, – я просто не хочу, чтобы вы закрывали это окошко. Мне так хочется с вами поговорить!
Обветренное лицо внезапно исчезло. Дело в том, что как раз в это время мистеру Гиллигану надо было круто свернуть в переулок, и он не отважился это сделать, отвернувшись от дороги. Как только они вновь поехали по прямой, Люсинда напомнила о себе.
– Пять минут назад в мире стало одной сиротой больше! – гордо объявила она. – Эта сирота – я!
– Ох, мисс, – скорбно покачал головой кучер. – Какие печальные новости!
– Да нет, совсем не печальные! – решительно разуверила его девочка. – Наоборот, папа сказал, что мне будет совсем не плохо. Только бы тетя Эмили не вмешалась! Знаете, с нее вполне станется перехватить меня по дороге. Это все равно как гоблины украли Маленькую Сиротку Энни, помните?
Мистер Гиллиган не очень-то понял, о чем говорила его пассажирка. Отчетливо он разобрал лишь слова о том, что она стала теперь сиротой. А так как ничего веселого усмотреть в этом не смог, то почел своим долгом еще раз воскликнуть:
– Да, да, печальные новости, мисс!
Люсинда откинулась на спинку сиденья и высоко задрала голову. Теперь она оказалась несколько ближе к люку. Набрав в легкие воздуха, она закричала:
– Да я не навсегда сирота! Мои папа и мама на время уехали за границу. Вернее, почти уехали. Папа занимается импортом. А мама чем-то таким заболела. Ей прописали пожить в Италии, но в постели лежать не надо. А вы там когда-нибудь были?
– В постели? – переспросил мистер Гиллиган.
Люсинда хотела было всерьез уточнить, что имела в виду Италию, но, встретившись с ласковым взглядом кэбмена, только улыбнулась.
– Как вас зовут? – спросила она.
– Я – Патрик Гиллиган, мисс.
– Ирландец! – с восхищением выдохнула девочка. – У меня няня-ирландка была. Она служила у нас моей няней, пока мне не исполнилось восемь. Ее Джоанной зовут. Сейчас она тоже у нас работает. Только не няней, а второй горничной. Это просто отличная няня, мистер Гиллиган! Не то что всякие там гувернантки-француженки. Наша Джоанна – из графства Антрим. Вы там никогда не были, мистер Гиллиган?
