— Том Гамильтон. Сын Анни Паксфорд. — Ему пришло в голову, что она похожа на большую заводную куклу, в которой внутри что-то сломалось. Кукла продолжает двигаться, но ее движения выглядят нелепо.
— Да, конечно, прости. Я так устала за эти дни. Расскажи мне о ней. С ней все в порядке? Она все такая же красавица?
Том начал рассказывать о работе матери и понял, что знает очень мало, поскольку не затруднял себя расспросами. Мисс Кирк поинтересовалась его сестрами и был ли разговор о том, что когда-нибудь и они отправятся учиться в тот же колледж. Никогда, подумал Том, но из вежливости промолчал.
— Вы, должно быть, расстроились, когда она была вынуждена прекратить свое обучение? — спросил он.
— Для меня это был удар. Заниматься с твоей матерью было настоящим удовольствием. У нее был врожденный дар слова. Я думаю, под надлежащим руководством и с хорошей подготовкой она пошла бы далеко. Но — увы… И надо же — Анни Паксфорд. Кто бы мог подумать, что такое с ней случится?!
Руки Тома замерли на деревянных мордах львов. Он хотел, чтобы она продолжала свои слова, но ее голова, похоже, была подобна этой беспорядочной комнате, и она вряд ли припомнила то, что ему было нужно. Зависшая в воздухе пыль светилась в солнечных лучах и опускалась на книги, папки и листы бумаги, которые в один прекрасный день наверняка окажутся никому не нужными и будут свалены в пластиковый мешок и вынесены на свалку.
Мисс Кирк заговорила вновь, отсутствующим тоном медиума.
— Знаешь, это я ее нашла. Да, я нашла ее в этой отвратительной дыре. Но было слишком поздно. Я сделала все, что могла. Человеку нужно сочувствие. Это был мой христианский долг.
— Где? — нетерпеливо произнес Том, не в силах скрыть свой интерес под маской светской болтовни. — Почему она покинула Оксфорд? Скажите мне. Пожалуйста.
Но пожилая леди не слышала его вопрос, целиком уйдя в свои мысли, которые текли по ей одной ведомому пути.
— Для нашего поколения все было проще. У любой бы из нас не было проблем, учились себе и учились. Все наши мужчины были убиты на войне. Они были такие, как ты сейчас. Все ушли. — Она пристально глянула на Тома. — Из них я больше не видела никого, кроме одного, кому лучше бы умереть. — И она продекламировала: — «И мгла, и мгла, и мгла кругом, не вижу я, как день прекрасен».
Она закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Наступила тишина, только слышалось тиканье часов. Так прошла минута, другая. Лицо мисс Кирк смягчилось, и Том услышал легкое посапывание. Она спала.
