– Поздновато для ванны. Скоро чай.
Амелия приняла из рук служанки-египтянки тонкое льняное полотенце и кивком отпустила ее. Она подождала, пока служанка не вышла из каюты, и прошипела:
– Не будь ослом, Хилберт!
– Стараюсь не быть, дорогая.
– Плохо стараешься, – проговорила она, обтирая тело полотенцем. – Я принимала ванну в этот час потому, что чертова прислуга целый день не могла нормально нагреть воду!
Амелия нахально врала – полковник всегда мог это определить.
– Немного обидно, а?
– Да. Они полные болваны, все без исключения, – пожаловалась его хорошенькая супруга.
Он неспешно пересек комнату и демонстративно разворошил смятую постель стеком, с наслаждением наблюдая, как искажается от изумления лицо Амелии. После этого он плюхнулся на край кровати, вытянул перед собой одну ногу и положил на нее другую, согнутую в колене.
– Провела день в постели, да? – Полковник лениво похлопал ладонью по голенищу сапога.
Подобно кошке, Амелия обладала редкой способностью не терять равновесия. Так было и сейчас. Она кивнула:
– Как тебе прекрасно известно, у меня страшно болела голова – с самого утра.
Полковник успел заметить улыбку, скользнувшую по хитрому личику. Он знал, что именно она означала. Интересно, с кем Амелия делила эту постель.
Она уронила купальное полотенце на пол и остановилась, обнаженная, перед туалетным столиком, рассматривая в зеркале свою фигуру. «Дорогая Амелия» не страдала от застенчивости. Она прекрасно знала каждый дюйм своего тела, как солдат-кавалерист знает своего коня. Она и заботилась о нем так же: кормила его, обихаживала, старательно за ним присматривала, тайком немного баловала. Солдат знает, что, если он должным образом позаботится о своем коне, тот всегда будет верно ему служить. В отношении своего главного достояния – тела – Амелия придерживалась точно такой же философии.
Откинувшись на подушки, полковник наблюдал, как Амелия, повернувшись спиной к зеркалу, разглядывала через плечо свое отражение. Она ущипнула себя за ягодицы, видимо, проверяя, не появилось ли там лишнего жирка.
Успокоившись на этот счет, Амелия накинула пеньюар, уселась за туалетный столик и взяла щетку для волос.
– Приятно провел день? – осведомилась она, приводя в порядок спутавшиеся золотистые пряди.
– Очень.
Хилберт приподнялся на локтях, потом поднялся с постели и встал у Амелии за спиной. Полупрозрачный пеньюар соскользнул с ее плеча, искусно обнажив плечо и одну грудь. Не снимая перчаток, он протянул руку и обхватил пальцами белую шею.
