По кубинским понятиям справедливости (с которыми редко вступал в конфликт писаный закон), полковник Резерфорд был прав вне зависимости от того, какими мотивами руководствовался Карраскел, вторгаясь в его владения. Мужчина, который не защищает честь своей жены и неприкосновенность своего жилища, попросту не считался мужчиной. Достойная восхищения откровенность, с какой полковник отреагировал на инсинуации Руэласа, исподволь наводила на мысль, что если даже Сьюзен и состояла в связи с Карраскелом, полковник пребывал на сей счет в полном неведении. Он ничего не терял в том случае, если генерал не ответит на рукопожатие; но он сделал ставку на то обстоятельство, что Руэлас, будучи реалистом, сочтет обретение друга в высоких сферах – к тому же друга, ему обязанного, – достаточной компенсацией за утрату родственника по линии жены, который, с какой стороны ни смотри, вел себя не самым достойным образом. В то же время поступок Луиса можно будет представить в более выгодном свете, если Руэлас поддержит версию полковника о неудачной шалости либо пьяном затмении, нашедшем на его племянника. Резерфорд был уверен, что генерал не устоит против такого соблазна и пожмет его руку, возможно про себя решив, что позднее можно будет и передумать. Впрочем, этого полковник уже не опасался, зная, что очень скоро он и Руэлас будут прочно связаны общими интересами во многих сферах, а со временем вполне могут стать друзьями.
Взгляд генерала блуждал по столовым приборам, словно выбирая оружие для рукопашной схватки. Но завершилось все тем, что он – правда, с видимой неохотой и по-прежнему не глядя в глаза полковнику – принял протянутую руку, сказав: «Muy bien»[12]. После этого он распрямил плечи, поправил галстук и повелительным кивком подозвал к столу официанта.
* * *
В этот вечер «Брэндивайнз» был заполнен менее чем наполовину. Джимми с Ритой жевали чизбургеры у стойки бара и смотрели по телевизору выставочный матч между местными «Ястребами» и нью-йоркскими «Реактивщиками». В первой половине «Ястребам» задали жару, а их моржеподобный тренер Хольмгрен выглядел так, будто только что проглотил здоровенного тухлого лосося. Когда квотербек Сиэтла в очередной раз дал неточный пас, Рита с криком «Чтоб тебя!» ударила по прилавку рукоятью своего охотничьего ножа:
– И с таким мудаком они хотят дойти до Суперкубка?! Кто в это поверит?
Бармен, лоснящийся коротышка с прилизанными волосами и до неприличия белозубой улыбкой, покачал головой в знак согласия. Сам он плохо разбирался в футболе, но, слегка обеспокоенный страстным выкриком Риты, счел за благо выразить солидарность.
