, но здесь точнее не скажешь. Вы легко ранимы, и ваша связь с Джимми может обернуться психическими травмами для вас обоих. Я от этого, понятно, не в восторге, но поднимать волну не собираюсь, будьте спокойны. А к вам только одна просьба: держите мои слова в уме на тот случай, если дело начнет заходить далеко.
Мисс Сноу плотно сжала губы и промокнула их бумажной салфеткой.
– Я вам очень признательна за то, что вы сделали там, – она качнула головой в сторону супермаркета, – но никак не пойму, к чему вы клоните.
– И не пытайтесь понять, – сказала Рита. – Вы слишком многого не знаете. Просто будьте осторожны.
Мисс Сноу глядела на нее из-под полуопущенных век. Продавец спросил, не хотят ли они повторить; Рита сказала: «Нет».
– Мне пора домой, – вновь сказала мисс Сноу, но не двинулась с места. – Значит, все идет нормально? Я имею в виду – с пистолетом?
– Я же сказала, дело на мази. – Рита дотронулась до ее сумки. – На вашем месте я бы распаковала товар и выбросила обертки до того, как садиться в машину. От греха подальше.
«Файерберд» вернулся и затормозил перед кофейней, подрагивая сверкающим на солнце телом. Водитель показал женщинам язык, проделав им серию псевдоэротических манипуляций под одобрительный хохот пассажира. Рита невольно позавидовала школьникам: они были счастливы в своем безбрежном идиотизме и не сомневались, что сохранят это чудесное ощущение на всю оставшуюся жизнь, избегнув неурядиц и головных болей большого мира. Мисс Сноу повернулась к машине спиной и начала нервно теребить ремешок своей сумки.
* * *
Сумерки раскинули над городом свой дымчатый покров – так истлевшие кружева покрывают скелет безвременно отдавшей Богу душу и погребенной в подвенечном наряде невесты. Джимми катил по скоростной автостраде вглубь Каскадных гор мимо гранитных скал и поросших елями холмов с проплешинами поселков на склонах. Справа от трассы тянулась долина мутно-зеленой реки, на юге и на востоке, в стороне от гор, бледнело бездонное небо. Он ехал не торопясь, приемник выдавал одну за другой трескучие рок-мелодии восьмидесятых; на очередном подъеме его обогнал восьмиосный длинномер, причем обгон растянулся настолько, что Джимми успел по нескольку раз прочесть все, даже самые мелкие, надписи на борту и задней двери грузовика. Легковушки же пролетали со свистом и исчезали вдали, как будто были выходцами из другого измерения с гораздо более стремительным течением времени.
Джимми думал о своей истории и о том, что Рита посоветовала в ней изменить, когда нынче днем вернулась на выставку. «Пусть Сьюзен будет более сильной, – сказала она, – пусть проявит характер, а так мне все ее страдания до лампочки». Резон в ее словах был, но Джимми не хотелось делать героиню слишком сильной. Сам факт, что она выдержала столь долгое одиночное заключение в доме-тюрьме полковника, – разве это не свидетельство ее силы? Он представил Сьюзен сидящей за столом в ее спальне: вооружившись испано-английским словарем, она переводила стихи, написанные для нее Луисом. Только что переведенные строки заставили ее грезить наяву:
