На эти качества ещё в Кронштадте и Лазарев и Беллинсгаузен обращали внимание чиновников из Морского министерства. Шлюп «Мирный» по скорости хода значительно уступал «Востоку», был мало поворотлив и недостаточно прочен. Корабли должны были следовать все время вместе, и это заставляло один из них идти под всеми парусами, а другой постоянно останавливаться и ждать. Если учесть условия плавания на крайнем юге, за тысячи километров от земли, в неизведанных просторах океана, меж льдов, то экспедиция на этих малых деревянных кораблях выглядела как предприятие весьма рискованное.
И все же особенно настаивать на замене кораблей капитаны не могли: это привело бы к отсрочке похода, а может быть и к отмене его.
После первых штормовых экзаменов на Балтике и краткой стоянки в Копенгагене, а затем в Портсмуте перед моряками открылась Атлантика.
Размеренно и слаженно шла жизнь на кораблях. Высококультурные офицеры Лазарев и Беллинсгаузен категорически исключили на своих судах старую морскую «традицию» всех флотов — телесные наказания для матросов. Обширная библиотека и многочисленные игры были в распоряжении не только офицерского, но и рядового состава шлюпов.
Вечерами свободные от вахт матросы собирались у фок-мачты, на выступе трюма, и дружная русская песня летела над океаном, и задумчивый перебор гармоники словно был голосом родины, её приветом…
В начале ноября «Восток» и «Мирный» прибыли в Бразилию, в порт Рио-де-Жанейро. Весёлым и радостным сначала показался морякам этот город, весь в цветущих бульварах и садах. В ноябре в Петербурге сеется мелкий дождь, а здесь роскошно цветут колларио и розы, обласканные тёплым ветром южной весны.
Но город только внешне выглядел радостным и весёлым. Его богатые магазины, дворцы помещиков и торговцев, фонтаны, памятники и сады были вывеской, за которой скрывались ужас работорговли, слезы и кровь невольников, обречённых на мученичество и смерть в малярийных болотах Бразилии.
С гневом и ненавистью смотрели русские моряки на ожиревших торговцев «живым товаром», на дикий бесчеловечный аукцион, где из материнских рук вырывали несчастных детей, чтобы продать их в вечное рабство, где хлыст то и дело свистел над головами невинных пленников…
Около трех недель простояли шлюпы в порту Рио-де-Жанейро, но в последние дни никто из моряков не выезжал в город.
В Рио-де-Жанейро находился отправной пункт, с которого экспедиции предстояло совершить прыжок в неизведанные просторы высоких южных широт. В декабре корабли снова вышли в океан и взяли курс на юг.
