После того, как нам удалось избежать скандала, моя семья разразилась нервным смехом. Позже, когда со временем стыд за мое поведение притупился, воспоминание об этом эпизоде не единожды смешило нас.
***
Ритуалы первого дня хаджжа закончились.
Мы вернулись в свой дворец в Джидде, расположенный на побережье Красного моря. Во время поездки, желая освободиться от воспоминаний о раздавленных людях, каждый из нас подробно поделился своими впечатлениями. Только Амани была необычно молчаливой и отрешенной.
Про себя я подумала, что в поведении моей младшей дочери было что-то удручающее.
Меня не оставляло чувство надвигающегося рока. Вернувшись домой, я не давала Кариму прохода и, поскольку не могла сосредоточиться и сформулировать то, что угнетало меня и не давало покоя, неотступно следовала за ним. Из холла вместе с ним я прошла в нашу спальню, а оттуда на балкон, затем снова в спальню и в библиотеку. Наши настроения разделяла пропасть. Раздраженно посмотрев на меня, Карим наконец не выдержал:
– Султана, что я могу сделать для тебя? Не будучи уверенной в том, что меня мучило, я с трудом могла выразить свои мысли.
– Ты сегодня не обратил внимания на Амани? – спросила я. – Она беспокоит меня. Я чувствую, что нашу дочь что-то гнетет. Мне не нравится ее настроение.
Усталым тоном мой муж настоятельно попросил меня:
– Султана, перестань видеть опасность там, где ее нет. Она участвует в хаджже. Ты что, не веришь, что паломники могут быть погружены в какие-то раздумья? – он помешкал, а потом зловредным тоном добавил: – Отличные от твоих, Султана.
Карим замолчал, потом посмотрел на меня таким уничтожающим взглядом, который яснее слов сказал мне о его желании побыть одному.
Раздосадованная, я оставила Карима в библиотеке и пошла искать Маху. Но она уже ушла к себе и теперь спала. Абдуллы тоже поблизости не было. Он ушел к тете Саре на ее виллу. Я почувствовала себя ужасно одинокой в этом мире.
С момента нашего участия в первом ритуале дня настроение Амани что-то мне напоминало. Теперь же мне стало ясно, что это безумие Лаван с холодным ожесточением взглянуло на меня глазами Амани.
Я про себя подумала, что Амани собирается идти путем своей кузины Лаван!
Будучи подростком, Лаван, первая кузина Карима со стороны отца, посещала школу в Женеве в Швейцарии. Это решение ее родителей оказалось печальной ошибкой. Находясь в Женеве, Лаван опозорила своих родных тем, что имела отношения с несколькими молодыми людьми. Кроме половой связи, Лаван была также уличена в применении кокаина. Однажды вечером, когда она тайком выходила из своей комнаты, ее поймала директриса, которая немедленно позвонила отцу в Саудовскую Аравию и потребовала, чтобы тот приехал и забрал свое непутевое дитя. Когда в семье стало известно о поведении дочери, отец Лаван вылетел в Женеву, прихватив с собой двух братьев. Девочку поместили в один из наркологических реабилитационных центров. Через шесть месяцев, когда лечение подошло к концу, ее доставили в Саудовскую Аравию. Семейство, вне себя от пережитого позора и гнева, решило в качестве наказания запереть Лаван в небольшом помещении их дома и оставить там до тех пор, пока она до конца не прочувствует свою вину и не поймет, какое оскорбление нанесла мусульманскому образу жизни.
