— Вы верите в бога?
— О аллах, могучий и милосердный! Как можно не верить в него? Белое облако божественной милости дарит людям дождь в злую засуху, а гнев божий выжигает дочерна зеленое поле. На все воля аллаха!
— Значит, все, кто с душманами, верят, что ведут борьбу за веру?
— Воистину так. Пыль битвы затянула небо. Это всадники веры скачут.
— Разве ваша вера в опасности?
— Вовсе нет, камандан. Крепость небесной сферы неодолима для всадников земли. Безверию никогда не одолеть ислам.
— Тогда зачем сражаться, если небесную крепость веры никому не одолеть?
Кадыржон перевел. Мансур ответил не задумываясь:
— Когда вера под угрозой, ее защита угодна аллаху. Ибо сказано в Книге: не испытавшему трудностей не достанется сокровище. Вот и гонят правоверные коней подвижничества на ристалище веры.
— Философский у нас разговор, — заметил Курков, обращаясь к Кадыржону. — Ни «да», ни «нет» не произносится, только «или-или».
— Э, — улыбаясь, ответил Кадыржон, — это Восток. Есть здесь такая мудрость. Слушайте. Если девушка говорит парню «нет», это означает «может быть». Если она говорит «может быть», это значит «да». Если девушка говорит «да», то какая она девушка? Если человек Востока говорит «да», это скорее всего «может быть». Если он скажет «может быть», надо понимать, что сказано «нет». Если человек Востока произнесет «нет», то какой же он человек Востока?
— Усложняешь, братец, — сказал капитан. — Ни «да», ни «нет» не говорят те, кому выгодно ловчить. Ну ладно, сейчас нам не до споров. Лучше спроси, где у банды Шаха логово? Может, хоть это таджер знает.
— Нет, — ответил Мансур, — не знаю. Но, думаю, не так далеко. Один рабат, наверное. Три-четыре фарсаха, камандан.
Для большей наглядности он показал пальцы, сперва один, потом четыре.
Кадыржон перевел.
— Спасибо, — засмеялся капитан. — Перевел толково. Теперь мне все ясно. Остается выяснить, что такое «рабат», что такое «фарсах». Все другое вполне понятно.
— Фарсах, — сказал Кадыржон, — это сколько верблюд под грузом за час проходит. Считают, что шесть километров. Примерно.
— А ты спроси Мансура. Он скажет точно. Кадыржон улыбнулся:
— Он нам объяснит так: один фарсах — это фарсах. Какие еще километры и зачем?
— Ладно, допустим. А что такое «рабат»?
— Расстояние между двумя караван-сараями. Где-то около двадцати километров. Во всяком случае, не более двадцати пяти.
— Как думаешь, Мансур, — спросил капитан, — есть у душманов в кишлаке свой человек?
