— Конечно, -Харин кивнул, соглашаясь, — но это же оппозиция.
— Верно. А кто мешает нам так же говорить? Вот, возьми и перепиши. Не стесняйся, ты умеешь. И потом убери из выступления всю траву. Чтобы я ее не жевал, как телок. Надо чтобы все звучало по военному. Раз, раз!
Харин вздохнул удрученно.
— У военных всегда есть противник...
— А у нас что, противника нет? Ну, Харин, ты меня удивляешь.
— Кого взять на прицел?
— Сегодня пугало, которое позволяет объединить вокруг власти обывателей — это организованная преступность. Нравится кому-то или нет, но ненависть к насилию пронизывает все слои населения. Вывод?
Харин заулыбался.
— Избиратели отдадут свои сердца и голоса тому, кто объявит преступности бой.
— Молодец! — Похвала губернатора прозвучала язвительно. — Если даже ты понял, то поймут и другие. И учти — до выборов меньше года. Начинать борьбу за голоса надо уже сейчас.
Харин подковырку съел, но оправдаться счел нужным.
— Но это только посылка, Леонид Викторович. Обычно ваши выступления славятся конкретностью. Каждое слово — гвоздь. Где эти гвозди взять?
Немцев, принимая похвалу, едва заметно кивнул. Он однажды уже проверял лояльность спичрайтера. На крутом выпивоне один из друзей-газетчиков с высокой подачи губернатора задал Харину вопрос: «Небось все речи Немцу строгаешь ты?»
Харин находился под большим газом: глаза соловые, язык заплетыкался, но чуткий сторож в мозгах будто и не пил совсем. «Что ж, по-твоему, Немцев дурак? Я только запятые в основном и правлю. Это обычное дело. Вспомни сам, сколько я их ставил в твоих материалах». Об ответе помощника губернатору доложили сразу, и он сообщение принял к сведению.
— Факты возьми у Рылова. В Лужках вырезали целую семью — мать и дочь. Все возмущены. Объяви, что это стало прямым вызовом власти. Нам брошена перчатка. Мы ее подняли, вызов приняли. Те, кто совершил преступление, будут найдены и строго наказаны. Я лично беру дело по свой контроль. И приведи цифры уголовной статистики. Чтобы все выглядело — о кей!
— Не получится, что мы подгоняем факты под схему?
— Тебя это пугает? Тогда ты не годишься в политики. Нельзя руководить, не подгоняя решения под схему. Коммунисты втискивали все в рамки учения Маркса-Ленина. Трещало, ломалось, а они запихивали. Тоже продолжается и сейчас. Только схема теперь не одна, она у каждого чиновника собственная. И во всех случаях политики стараются затолкать общество в новые рамки.
— Я понял, Леонид Викторович. Будет сделано в лучшем виде.
