– Давай твой клубок, я использую его для вязания на досуге! – обрываю я.
Он выдает такой жалобный взгляд, что зарыдала бы юная дева семидесяти четырех лет.
Затем он вытаскивает из кармана огрызок сигары, который и зажигает, набрасываясь на него, как изголодавшийся теленок на материнское вымя.
– Если хотите, – предлагает господин Фуасса, – я могу рассказать о моем приключении.
Я оцениваю его взглядом ученого. Это маленький человечек пятидесятилетнего возраста, с лысой черепушкой, припомаживающий остатки волосенок, чтобы их не потерять. У него удлиненное лицо, выдающийся вперед и загнутый кверху подбородок, нос формы вишни, вставные зубы не его размера, усы другой эры, большие уши, поблекший взгляд, надбровная арка, выступающая, как у некоторых приматов, и шрам на лбу, напоминающий о закате солнца на Красном море. Социально я поместил бы его в ранг скромных и осторожных рантье. Носит повседневную одежду, что же касается ума, то двери Академии не распахнутся перед ним никогда.
– Вот именно, – соглашаюсь я, – расскажите.
– Все началось в прошлом месяце. Однажды утром почтальон принес пакет... Я был заинтригован, потому что на нем не оказалось обратного адреса, к тому же я ничего ниоткуда не ожидал.
Фантазер Сан-А тут же бродит по тропе предположений. Что мог содержать замечательный пакет, чтобы эти господа впали в подобные эмоции? Человеческие останки? Кобальтовую бомбу? Свернувшуюся кобру? Развернувшуюся кобру? Или медальон с изображением Мишеля Симона[1]?
Пока Фуасса держал паузу, П-Инюш воспользовался этим, чтобы подхватить эстафету.
– Догадайся-ка, что было в этой посылке, Сан-А! Но прежде чем я начинаю опустошать сосуд моих гипотез, ископаемое освобождает меня от трудов:
– Два миллиона! – говорит он.
– Два миллиона чего?
– Франков, – блеет дружок Фуасса. И скромно уточняет:
– Старых! В банкнотах по десять тысяч! Последовавшая за этой фразой тишина переводит мое изумление гораздо лучше, чем переводчик для глухонемых.
– Постойте, постойте, – говорю я. – Если я правильно понял, вы получили два миллиона франков в конверте, адресованном на ваше имя?
– Именно. И это еще не все!
– Как это?
– Каждую неделю я точно так же получаю два миллиона. Сейчас их у меня четырнадцать.
Снова тишина.
"Это уж слишком!" – как сказала больничная нянька, обслуживающая мужской туалет.
Пинюш булькает вегетарианским смешком.
– Ну что, встречался ли тебе более удивительный случай?
– Откровенно говоря, нет. И как вы реагировали, дорогой месье, на первую посылку?
