– Хорошо, ну хорошо, Паганини – сквозь слезы твердила она. – Я тебе обещаю. Честное слово…
– Посмотри мне в глаза, Капа!
Она посмотрела мне в глаза. И в ее глазах была робость, такая несвойственная. И я понял, что завоевал ее раз и навсегда.
– Я тебе обещаю, Паганини. Больше я не буду выступать в цирке.
Я облегченно вздохнул. Я победил. Возможно, самый главный конкурс. И мне даже от этого стало чуть-чуть досадно, что победа досталась так легко. Я купил ей белое платье. На свой вкус и риск. Оно было воздушное. И очень длинное. Капа визжала от восторга, разглядывая его.
– Примерь, Капа, – попросил я.
Но она упрямо замотала головой.
– Нет, Паганини. Это плохая примета, заранее примерять.
– Чушь, Капа! Нас теперь ничто не сможет разлучить! Я готов терпеть даже твое безбожное вранье. Надеюсь, ты не пошутила, что согласна стать моей женой?
– Надеюсь, нет, – засмеялась она в ответ.
– И мое поражение на конкурсе тебя тоже не остановит?
– Напротив, Паганини! – она ласково погладила меня по щеке. – Наконец-то у меня появится повод поддержать тебя в трудную минуту. Но, увы! – она притворно вздохнула. – Ты непременно выиграешь.
Я непременно должен был выиграть. И бросить к ее ногам золотой скрипичный ключ.
Это было наша последнее занятие перед конкурсом. Учитель остановил меня, когда я уже держался за ручку двери.
– Паганини, – окликнул он меня. И пристально, изучающе заглянул в глубь моих глаз.
– Да, я слушаю Вас, учитель.
– Скажи мне, мальчик. Ты бы смог жить без музыки?
– Ну что вы, учитель! – я замахал руками. – Да я… Вы же меня знаете… Я…
– Не спеши с ответом, – он приблизился ко мне. И положил руку на плечо. – Ты знаешь… В жизни… В жизни всякое может случиться. Что-то может сломаться внутри твоего сердца, твоих рук. Я говорю не просто о музыке. Ты меня понимаешь. Я говорю о возможности сочинять. О возможности постигать. Звук за звуком. Аккорд за аккордом… О возможности постигать вечность. Я говорю о том, что доступно только тебе. И это трудно выразить словами. Но если… Если что-то произойдет. И дальше – бессилие. Дальше – слом. Дальше – тупик. Дальше – потеря способности легко двигать пальцами и придумывать свой мир, свою вечность. Скажи… Тогда… Ты сможешь жить?
Я молчал, перед глазами проплывал мой мир. Но мир, в котором уже не звучали придуманные ноты. Но в нем по-прежнему оставались глаза Капы. В нем оставались желтые одуванчики. Порох ночных звезд. Горький вкус кофе по утром. И еще тысячи интересных и милых вещей. В нем оставался просто мир. А также мир моих родных и друзей. В нем оставался я.
