Точно желая выручить дочь в этой щекотливой ситуации, Воронин сказал:
– Это верно, первый день легко… Я уж штурману своему говорю: «Торопись, говорю, пока нас по графику грузят. Хоть полную воду используем, пройдем скоростным рейсом».
Леднев снял фуражку, пригладил редкие русые волосы и полушутливо-полуукоризненно сказал:
– Обескураживаете молодого начальника.
– Так ведь к слову. – Воронин посмотрел на дочь спокойными, всепонимающими глазами. – А работа чего? Работа, она и есть работа. Но, а что не так – тоже нечего бояться: дурак не заметит, умный не скажет.
– Вот именно, – сдержанно улыбнулся Леднев, продолжая держать фуражку в руке и приглаживая волосы.
Ветер донес сырой запах воды с реки, ветер шевельнул волосы на голове Леднева, качнул фонарь, совершавший вместе с краном быстрые дугообразные движения. И Катя, увидев эти редкие, приподнятые ветром русые волосы, знакомую улыбку, выхваченный светом характерный поворот головы, сразу вспомнила высокого красивого юношу с такими же русыми волосами и добродушной улыбкой. Она опять видела весла, проплывающие мимо окон ее дома, слышала шумные голоса, и в ее сердце снова возникло то любопытство, которое она тогда испытывала к этим красивым молодым людям, жившим неведомой ей жизнью. Она вспомнила, как однажды видела Леднева на пляже. Сильный, загорелый, он боролся с таким же рослым, здоровым парнем. Потом он поднял на руки одну из бывших с ними девушек и понес ее к воде. Девушка отбивалась и визжала, крепко обхватив его рукой за шею. Все это промелькнуло перед Катей в какую-то долю секунды, чтобы теперь навсегда удержаться в памяти.
Отец и Елисеев опять отошли к трюмам.
Леднев стоял рядом с Катей, высокий – выше ее. Катя подняла глаза и увидела, что он смотрит на нее не отрываясь, и в глубине этого открытого взгляда возникает и разгорается то другое, особенное выражение, самоуверенное и требующее ответа.
– Мне пора ехать, – Леднев протянул Кате руку, – поздравляю вас с успехом. Никто так не рад ему, как я.
Катя молчала.
– Прошу вас: при первой же надобности звоните мне. Вы позвоните?
– Да, – ответила Катя, – позвоню.
* * *
За окном проплывали огни знакомых улиц, мостов, магазинов, кинотеатров. Иногда Катя закрывала глаза, но все равно знала, где идет трамвай. И старалась думать только об этом: где они сейчас едут и где останавливаются, чтобы больше не думать ни о чем.
Но когда, включив настольную лампу, Катя легла на узенькую кушетку, заменявшую ей кровать, легла в своей обычной позе, закинув правую руку за голову, а левую положив тыльной стороной на глаза, она стала думать только о Ледневе. Случайный взгляд, случайный интерес?.. Сколько она уже видела таких взглядов! Почему она должна верить этому? Обманываться еще раз, испытать еще одно разочарование?
