Но Соня была, как всегда, беленькая, хорошенькая, оживленная.
– Сейчас мы тебя угостим, – сказала она, застилая стол скатертью, – уж извини, без вина. Николаю нельзя – так я решила: никакого дома не держать.
– Для гостей можно бы, – заметил Николай.
– Вот пусть она скажет. Правда, Катя? Ведь ты медицинский работник.
– Если уж не пить, то ни одной капли, а иначе и не стоит воздерживаться, – подтвердила Катя.
– Вот видишь, Коля, – сказала Соня, – значит, так и решили: год продержаться, как врач велел, а потом сколько хочешь!
– Тогда наверстаю, – усмехнулся Николай.
– Я давно не была в этом районе, – сказала Катя, – даже удивительно стало, когда проходила: порт, причалы, краны.
Припадая грудью к столу, Николай провел ладонью по голове.
– Вот и я тоже. Вышел с вокзала, сел в трамвай, смотрю – ну точно не было этих трех лет. И порт, и краны, и землечерпалки… И милиционер на том же месте. И народ на пляже. И мостик к пляжу через Воложку все такой же, качается, того и гляди все в воду попадают.
– Расскажи, как ты с соседкой опростоволосился, – засмеялась Соня.
Николай раздраженно махнул рукой.
– Так уж опростоволосился, – Соня сделала вид, что не замечает его раздражения, – соседскую девчонку не узнал. Оставил девчонкой, а застал барышней.
– Люди, конечно, изменились, а город все тот же, – сказала Катя. – Вы из каких мест приехали, Николай?
– Всюду побывал. Сейчас из Польши.
– Как там, интересно?
– Чего ж, люди как люди. Рабочий человек – он всюду рабочий человек. Его от нашего только что по фуражке отличишь, честное слово. Да и крестьянина от нашего колхозника – только что по одежде. И лица такие же… Конечно, другое дело – буржуазия. Видел я одного пана. Худой, в шляпе, в очках. Думаю, профессор. А он, оказывается, на лотке торгует. Может, думаю, это по случаю войны. Оказывается, нет. Раньше имел лавочку, теперь лоток. Мы у них на квартире стояли. И образование есть, а торговать выгоднее. Вот тебе, думаю, профессор – медяки за прилавком считает. И на это жизнь уходит.
Катя мысленно сравнила Николая с Мостовым. Конечно, Николай не такой красивый, не такой образованный и блестящий. Но что-то есть в нем крепкое, надежное, основательное. Чем-то он больше похож на тех людей, которых она знала, – настоящий волжский грузчик, портовик. Она спросила:
– Теперь обратно на кран?
– Отгуляю положенный месяц – и на работу.
– Будем на одном кране, – рассмеялась Соня.
– Поступлю под начальство жены, – впервые улыбнулся Николай. – Они-то теперь вперед ушли. Хвастается, за сутки теплоход разгружают.
