Но давайте вернемся в Гитмо, где события развиваются своим чередом.
Пленный поднял голову и плюнул ей в лицо…
Следовательница вышла из комнаты и спросила у мусульманина-переводчика, что она может сделать, чтобы заключенный не мог искать поддержки у своего бога. Переводчик порекомендовал ей сказать заключенному, что у нее менструация, прикоснуться к нему, а затем отключить воду в его камере, чтобы он не мог помыться.
Строгая интерпретация мусульманских законов запрещает мужчине прикасаться к женщине, которая не является его женой или близкой родственницей. Во время менструации любая женщина считается нечистой, и ее нечистота передается любому мужчине, который к ней прикоснется. Нечистому мужчите запрещено молиться. План следовательницы состоял в том, чтобы сделать пленного нечистым, чтобы он не мог молить аллаха о поддержке.
…Чтобы обмануть пленного, следовательница воспользовалась красными чернилами…
…Она обошла вокруг пленного, засунув руки внутрь своих штанов… Встав перед ним, она вынула руку из штанов, давая ему возможность увидеть, что ее рука измазана чем-то красным.
— Кто послал тебя в Аризону? — спросила она.
Пленный ответил ей взглядом, полным жгучей ненависти.
Тогда она размазала чернила по его лицу. Он пронзительно закричал, плюнул в нее и рванулся вперед с такой силой, что выдернул из стены цепь, которой были скованы его ноги.
Он заплакал, как ребенок… Следовательница сказала:
— Я велела отключить воду в твоей камере. Приятных сновидений, — и вышла из комнаты.
Я должна заметить, что у меня (а, скорее всего, и у вас) есть знакомые, которые охотно заплатили бы, чтобы хоть на пару часов оказаться на месте этого саудовского пленника, вместе с цепями, красными чернилами и всем остальным. Если вы назовете их извращенцами, я не стану спорить. Не забывайте однако, что в отличие от нашего недоучившегося Мимино, они никогда не мечтали вскарабкаться в рай по горе трупов. Так что их извращение — не самое страшное.
Серьезно же говоря, я не вижу пыток в описанной сцене. Я вижу дикаря, которого душат его собственные предрассудки, и профессионального следователя, использующего эти предрассудки, чтобы получить от пленного информацию, которая может спасти жизнь огромному числу людей, включая нас с вами. Я подозреваю, что после каждого такого допроса наша «лимитчица» долго отмывается под очень горячим душем. А, может быть, и нет. Как бы то ни было, ее подопечный пережил все выпавшие ему на долю испытания и охотно поведал о них миру и прессе. Правда, доказать он ничего не смог бы, поскольку адские пытки, которым он подвергался, не оставили на нем не только шрамов, но даже синяков. Я подозреваю, что, вспоминая его взволнованный рассказ, некоторые из его друзей испытывают потребность торопливо уединиться, чтобы не утешать себя на людях, как чрезмерно пылкий заключенный Абу Граиб.
