Ева сухо и сжато изложила ему детали.
— Бедная девочка. Есть данные о том, что кто-то из членов семьи был замешан в делах, вызвавших столь ужасную месть?
— Пока нет. Но еще рано.
— Профессиональная работа. Я уверен, что ты уже пришла к этому выводу. Кто-то натренированный в мокрых делах. Зеленый огонек, который, по твоим словам, она видела, — это, скорее всего, дистанционный пульт. Зеленый свет означает, что путь свободен. Ведь кодовые замки были обойдены.
— Об этом я и сама догадалась. На первый взгляд эти люди кажутся обычной семьей. Совершенно обычной. Добропорядочной. Но это на поверхности. Мы пока еще не копнули глубже.
— Сложная электроника, вторжение по типу спецназа, быстрые, чистые убийства. Похоже на зачистку. — Потягивая кофе, Рорк не обратил внимания на сигнал включившегося факса. — Вошли и вышли. Сколько они пробыли в доме? Десять-пятнадцать минут? Это не случайный вандализм. Будь это террористы, они оставили бы знак. И потом, террористы метили бы в кого-нибудь повыше. Впрочем, это тоже на поверхности.
— У тебя еще сохранились связи среди организованной преступности.
Легкая улыбка тронула его губы.
— Думаешь, сохранились? Ева пожала плечами.
— Ты знаешь людей, которые знают других людей, которые знакомы с отбросами общества.
Он шутливо потер пальцем ямочку у нее на подбородке.
— Разве можно так отзываться о моих друзьях и деловых партнерах? Пусть даже и бывших.
— Я привыкла говорить прямо. Ты мог бы навести справки.
— Я так и сделаю. Но я прямо сейчас могу тебе сказать: я никогда не водил компанию с детоубийцами. Или с тем, кто способен вырезать целую семью во сне.
— Я ничего такого не имела в виду. Но мне нужны любые сведения. Он зарезал маленькую девочку вместо той что спустилась вниз. На ней была розовая ночная рубашка с этими, как их? С оборочками по горловине. Я видела по подолу, что рубашка была розовая. Весь верх был красный, насквозь пропитался кровью. Он надрезал ей горло, как будто это было яблоко!..
Рорк поставил кофейную чашку, подошел к ней, обхватил руками ее бедра и прижался лбом к ее лбу.
— Сделаю все, что смогу.
— Такие вещи заставляют задуматься. Вот взять нас с тобой. У нас детство было такое, что врагу не пожелаешь. Жестокость, эксплуатация, пренебрежение, изнасилование, побои, ненависть. А у этих детей было нормальное детство. Каким оно должно быть в идеальном мире: хорошие дома, любящие родители… И тем не менее…
— Мы выжили, — закончил он ее мысль, — а они — нет. За исключением той, что сейчас внизу.
