— Шире! — Он проводит руками по моим бедрам, а потом кладет их мне на бедра ладонями вверх. — Закройте глаза.
Я колеблюсь, нервно поглядывая на его нагрудный карман. Что находится в нем?
— Закройте, — повторяет он, поднося руку к моему лицу. Ноги раздвинуты, глаза закрыты — я совершенно беспомощна. Тело мое напряжено, сердце бьется учащенно. Я хочу открыть глаза, но не могу — ведь М. устраивает мне своего рода тест, проверяя мою выдержку. По спине пробегает нервная дрожь — я думаю о том, что лежит у него в кармане рубашки.
— Оставайтесь так. Расслабьтесь, но не двигайтесь. Держите глаза закрытыми.
Я слышу, как он уходит, или по крайней мере думаю, что это так — пол покрыт ковром, который заглушает шаги. Как бы мне не повторить судьбу Фрэнни, привязанной к креслу в ожидании наказания, о природе которого остается только догадываться. Боясь, что М. собирается проделать со мной нечто подобное, я сжимаю кулаки, но тут до меня доносятся звуки музыки.
Я открываю глаза и вижу, что М. играет на пианино. Ну что за странный человек! Я сижу здесь с раздвинутыми ногами, в черном кружевном белье, а он на другом конце комнаты музицирует.
Я иронически улыбаюсь. М. не смотрит на меня, и я могу расслабиться. В ярком свете он кажется почти ангелом — у него одухотворенное выражение лица, пальцы грациозно порхают над клавишами, и к небу взлетает прекрасная, романтическая мелодия, кажется, этюд Шопена. Закрыв глаза, я слушаю. Мелодия льется плавно, словно величественная, спокойная река, и я отдаюсь ее течению, которое уносит меня в идиллическое прошлое.
В тот момент, когда я полностью расслабляюсь, темп музыки меняется.
Я наблюдаю за М. Теперь он уже не очень похож на ангела и, нахмурив брови, сосредоточенно склоняется над пианино. Звучит громкая, ритмичная, сексуальная музыка; ее аккорды быстро заполняют комнату, каждый угол от пола до потолка, а затем начинают воздействовать и на меня. Мой пульс учащается, мелодия влечет меня к М. — даже на расстоянии я чувствую его тепло. Он играет, кажется, забыв обо всем на свете, пока не наступает внезапный финал. Несколько мгновений М. сидит неподвижно, стараясь прийти в себя. В комнате тихо, но эта тишина выразительнее любых слов. Наконец он встает и направляется ко мне.
— Это было… чудесно, — искренне говорю я. Фрэнни ни когда не писала в своем дневнике, насколько он талантлив. В моих ушах все еще слышится эта музыка, ее выбивающая из колеи мелодия, но М., кажется, уже полностью овладел собой. Засунув руку в карман, М. стоит рядом со мной и о чем-то размышляет.
