- Русски ур, гут!* - довольно проговорил он и сунул часы в карман.
_______________
* "Русские часы, хорошо!"
Офицер сказал что-то переводчику, и тот принялся втолковывать нам, что до тех пор, пока не будут выданы коммунисты, мы не получим ничего, кроме воды.
Миша как будто пришел в себя.
- Они меня ищут, соб-баки! - выдохнул он.
Офицер не понял его слов, но в них было столько ненависти, что гитлеровца перекосило. Он вынул пистолет и тигром подскочил к Мише. Но выстрелить не успел. Миша, обмякнув, в упор смотрел на него широко раскрытыми глазами. Он был мертв.
С тех пор прошло уже много лет.
Мне часто, особенно летом, приходится проезжать станцию Юдино. И каждый раз я вспоминаю Мишу. Может быть, родные до сих пор ждут его. Возможно, у него были дети. Они никогда не увидят своего отца. Коммунист Миша лежит в безвестной могиле на белорусской земле.
Мир праху твоему, земляк мой!
СУДЬБА ОТЩЕПЕНЦА
Под вечер Мишу забрали из камеры. С тяжелым сердцем проводили мы тело друга.
...Кто знает, скольким из нас суждено выжить. Быть может, вот так, одного за другим, нас всех выволокут из этой камеры.
Шел всего второй день, а мы уже ясно представляли себе, что нас ожидало. Нет, бежать отсюда, бежать от этих мук, от этих унижений!.. А гитлеровцы между тем ставят вокруг лагеря еще один ряд столбов и натягивают вторую сеть проволочного заграждения. На каждом углу вешают прожектора. Часовых вокруг лагеря становится все больше. Можно подумать, что нас здесь собираются держать вечно.
...Опять наступает ночь. Не спится, но в камере тихо. Разговаривать не тянет. Тоскливо. Время от времени доносится гул пролетающих над городом самолетов, напоминая о том, что где-то идет война. В памяти оживают острые картины пережитых боев, вспоминаются друзья, родные. Чем дольше о них думаешь, тем тягостнее становится на душе...
- Ребята, кто не спит? - раздается вдруг из угла. Я узнаю знакомый голос все того же неугомонного солдата и отзываюсь:
- Я не сплю...
- Я тоже, - говорит другой.
- А в чем дело? - присоединяется третий.
- А, да вы все бодрствуете, - говорит солдат и, немного помолчав, спрашивает:
- Сколько может быть отсюда километров до Минска?
- А это смотря как будешь добираться, - отвечает кто-то. - Самолетом за тридцать минут там был бы, поездом - за полдня, а пешему, да еще такому, как мы, - и десяти суток маловато будет.
- Вон как...
- Слушай-ка, Василь Петрович, - говорят из темноты, - если очень нужно, то я могу сказать все в точности. Я из этих мест родом. До Минска отсюда километров триста, не больше...
