Лилиан пыталась высвободить руку из пальцев Фанни.
– В этом есть что-то порочное. Мы ласкаем бесчувственного мужчину.
– Да, в этом есть нечто порочное, согласна. – Она улыбнулась с привычным бесстыдством: – Я уже много лет не испытывала такого удовольствия.
– Фанни!
– Тебе непременно нужно мне его испортить? – простонала Фанни. – Уже целую вечность у меня не было приятных постельных развлечений, а это зрелище вдохновляет.
– Даже если он в беспамятстве, мы должны его уважать.
– То, чем мы занимаемся сейчас, не выдерживает никакой критики. В этом нет ничего пристойного или приличного. Поэтому выбрось такие мысли из головы.
Несмотря на свои добрые намерения, Лилиан все-таки украдкой бросила взгляд на это удивительное существо, в котором сочетались поэзия и мужественная притягательность.
– Ты не думаешь, что ему холодно?
– Камин пылает. Стенли постарался. Кроме того, когда мистер Редфорд придет в себя, он так разгорячится, что станет жарче всякой головешки.
– Господи, должно быть, слуги все знают! Что подумает мистер Стенли?
– Не беспокойся ни о Стенли, ни о ком другом. Думай только о Редфорде.
Фанни направилась к двери, покачивая бедрами.
– Не оставляй меня одну! – взмолилась Лилиан, охваченная паникой.
– Я сделала все, что в моих силах, чтобы довести тебя до этой стадии, дорогая. А теперь ты должна сыграть свою роль.
– Но, Фанни! Я ничего не могу сделать, когда он без сознания. Это не имеет никакого смысла.
– Через час-другой он придет в себя.
– Но… но… что мне делать до этого момента?
– Что хочешь, – проворковала Фанни, захлопнув за собой дверь и повернув ключ в замке.
Аромат благовоний пробудил чувства и сознание Ника, и он ощутил под собой мягкую пуховую постель. Где-то рядом горел камин, и Ник чувствовал его живительное тепло. Он с облегчением вздохнул. Ему приснился кошмар, но подробности ускользнули из памяти. Ник смутно помнил, что пытался бороться с каким-то врагом, но руки ему не повиновались.
Ощущение бессилия затопило сознание. Он сглотнул: во рту был какой-то кислый привкус, как от старого козьего сыра.
Ник чувствовал себя усталым, словно, проспав много часов, все еще не получил желанного отдохновения. Может быть, слишком долго пробыл в таверне Типтона? Воспоминания были неясными, в голове туман. Он протер слипавшиеся глаза, открыл их и увидел, что лежит на постели под балдахином, поддерживаемым столбиками слоновой кости, и балдахин этот зеленый, как мята, и украшен вышивкой. Он попытался приподняться, но не смог. Руки были привязаны к столбикам кровати.
