На высях гор потух холодный луч вечерний,
И, погрузившись в полумрак, уснула вся долина.
И вот последняя златая полоса
На западе печально догорает.
Над головой его тоскливо стонут сосны.
Когда проносится вверху ночная бриза.
Внизу поток бурлит и в скалы ударяет.
Остановился пилигрим над бездною крутою,
Затем в долину вниз шаги свои он направляет.
Вот смутно крест отшельника виднеется вдали
На выеоте скалы: там странник может отдохнуть,
Прилечь в пещере у святого старца.
Уснуть на ложе из сухих ветвей и листьев.
Несчастный! не чует он предательской судьбы!
Тут за скалой разбойник притаился.
Идет вперед наш пилигрим и тихо псалм поет.
Одним прыжком кидается злодей на богомольца.
Несчастный кровью истекает, уже глаза его померкли,
Но кроткий дух не знает мести,
И умирает он с молитвой на устах за своего убийцу.
Предпочитая уединение своей комнатки разговорам с обитателями нижнего этажа, Эмилия отобедала одна. Маделине позволили ей прислуживать; из ее немудрой беседы Эмилия узнала, что крестьянин и его жена давно живут в этой хижине, приобретенной для них синьором Монтони в награду за какую-то важную услугу, оказанную ему много лет тому назад Марко, который был близким родственником старого Карло, управляющего замком.
— С тех пор прошло так много лет, — говорила Маделина, — что я ничего об этом не знаю, но видно, мой отец сделал для синьора что-то очень хорошее, по крайней мере, матушка говорит, что за эту услугу мало заплатить избушкой.
Эти замечания Эмилия выслушала с каким-то жутким интересом, так как они придавали мрачную окраску характеру этого Марко, — несомненно, что эта услуга, оказанная им синьору Монтони, была преступного свойства. А если так, то Эмилия имела полное основание думать, что она была прислана сюда и отдана в руки этого человека с каким-нибудь отчаянным умыслом.
— Не слыхала ли ты, сколько лет тому назад все это случилось? — спросила Эмилия, вспоминая об исчезновении синьоры Лаурентини из Удольфского замка. — Как давно отец твой оказал синьору услугу, о которой ты говорила?
— Это было незадолго перед тем, как мы переселились в этот дом, синьора, — отвечала Маделина, — значит, лет восемнадцать тому назад.
Это почти совпадало с тем временем, когда синьора Лаурентини, как ей рассказывали, исчезла из замка; Эмилии пришло в голову, что Марко был сообщником в этом таинственном деле, а может быть, даже действовал в качестве убийцы! Это ужасное предположение заставило ее так глубоко задуматься, что она не заметила, как Маделина вышла из комнаты. Некоторое время Эмилия как будто не сознавала ничего, что происходило кругом. Наконец слезы принесли ей облегчение; поплакав, она почувствовала некоторое успокоение духа и перестала трепетать от предчувствия бед, которых, может быть, никогда и не случится; она нашла в себе достаточно решимости, чтобы забыть на время свои заботы. Вспомнив о нескольких книгах, которые она, даже второпях отъезда из Удольфского замка, успела сунуть в свой маленький чемодан, она выбрала одну из них и села у своего веселого оконца; глаза ее попеременно переносились от страниц книги к волшебному ландшафту и красота окружающей природы скоро навеяла на нее тихую меланхолию.
