Черный бархат ночного неба был усыпан сверкающими алмазами звезд. Опершись на перила просторного балкона своей комнаты, Ава окинула взглядом владения Джареда. Прохладный воздух ласкал кожу; она закрыла глаза и вдохнула аромат роз и… сена.
— Тебе нужно что-нибудь еще?
Ава вздрогнула от звука желанного голоса и увидела на соседнем балконе Джареда. У нее перехватило дыхание. Значит, их комнаты рядом? Разумно ли это с его стороны?
Пятнадцать минут назад он казался гораздо мягче и нежнее, когда укладывал Лили в кроватку.
Сейчас перед ней стоял сильный мужчина, одетый в трикотажную рубашку и джинсы, который занимал почти все пространство балкона. Мягкий свет из комнаты окружал туманным ореолом его высокую, хорошо сложенную фигуру. Джаред на самом деле являлся самым сексуальным из всех ныне живущих мужчин, а их кровати разделяла лишь стена.
Четыре года назад она стояла бы рядом с ним, обнимала его, целовала бы эти соблазнительные губы, когда и сколько захочет. Но теперь…
— Подушки, может, еще одно одеяло? — Джаред запустил пальцы в свои густые черные волосы.
Как бы Ава хотела сделать то же самое.
— Нет, все отлично. Утром ты от нас избавишься. Спасибо за… гостеприимство.
Он скрестил руки на груди, прислонился к перилам.
— Звучит так, словно у нас здесь загородный пансионат.
— В таком случае, дай мне ключ от мини-бара.
— Что, необходимо принять дозу «Милки-Уэй»?
— Просто умираю. — Ава покачала головой и тихо засмеялась. — Не могу поверить, что ты все еще помнишь.
Мужчина оттолкнулся от перил и улыбнулся.
— Дело ведь было нешуточное. Не будет «Милки-Уэй» — не будет поцелуя. Не будет поцелуя — не будет… — Он резко замолчал и сунул руки в карманы джинсов.
Аве стало жарко, хотя дул прохладный ветерок.
Она отдалась сугубо личным воспоминаниям, которые до сих пор хранила глубоко в сердце. Каждый вечер у нее на тумбочке появлялся батончик «Милки-Уэй». И каждую ночь, когда ей удавалось выбраться, чтобы встретиться с ним, она долго благодарила Джареда. Потом они вместе съедали батончик.
— Послушай, я тут подумал, — прервал ее воспоминания Джаред, — что ожесточение между родителями — это плохо для ребенка. Я готов вести себя корректно, если ты тоже согласна.
В этот момент Ава согласилась бы с чем угодно ради него. Она с трудом сглотнула.
— Корректность меня устраивает.
Вдруг его взгляд остановился на ее волосах. Он подошел к краю балкона.
— Не шевелись.
Джаред протянул руку, легко коснувшись ее лица. От ощущения его теплой ладони Ава чуть не растаяла. Мужчина отстранился, держа двумя пальцами белую ночную бабочку. Он подкинул ее в воздух, проводил взглядом и произнес;
