Улыбнувшись, Эйлин протянула Дрейку руку:
– Я сама могу защитить себя, милорд.
Теперь Дрейк точно знал, что она имеет в виду. Огонь, который она зажгла в нем еще давным-давно, яростно пылал внутри его, и это пламя отражалось в синей глубине его бездонных глаз. Дрейк сделал шаг ей навстречу. Утром он уйдет, и она не сможет последовать за ним. Этой ночью он познает истинное счастье. Он снова заключил Эйлин в свои объятия и приник к ее нежным губам.
Зная, что она выиграла лишь половину сражения, Эйлин сдалась. Но лишь на время. Потом у нее будет возможность составить план действий. Сейчас же во всем мире для нее существовали лишь губы Дрейка и его сильные руки, крепко обнимавшие ее.
Боясь, что такой возможности ему больше не представится, Дрейк изо всех сил постарался взять себя в руки. Он должен насладиться каждой секундой их близости, а значит, нужно действовать медленно и не спеша. Он принялся пробовать губами и языком каждый сантиметр сладкой кожи на нежной щеке и тонкой шее Эйлин, в то время как его пальцы бережно вытаскивали шпильки из аккуратной прически девушки. Когда волосы упали ей на спину блестящей тяжелой волной, Дрейк набрал полные ладони этих мягких шелковистых локонов, и с улыбкой посмотрел Эйлин в лицо.
– Ты себе просто представить не можешь, как давно я мечтал это сделать!
Языки пламени отбрасывали на ее волосы красные блики, и сверкающие рыжие пряди на его ладонях казались почти медными. Эйлин поднесла палец к его рту, а затем к своему, наслаждаясь вкусом его губ на своей руке.
– Так же, как я хотела сделать это, милорд Шерборн.
От прикосновения ее пальцев у Дрейка закружилась голова. Он принялся неторопливо развязывать шнурок на лифе ее платья.
Эйлин послушно ждала, когда Дрейк освободит ее от сложного наряда из шелка и атласа. Она подняла руки, и лиф платья упал ей на талию, а затем еще ниже и в конце концов оказался вместе с кучей юбок на каменном полу. Девушка сделала шаг вперед и предстала перед Дрейком почти обнаженной.
На Эйлин оставались лишь тонкая рубашка и чулки. Свет от камина освещал ее точеную фигурку. Дрейк восхищенно смотрел на нее.
– Ты не боишься? – прошептал он и накрыл ладонью мягкую теплую грудь девушки.
– Не больше, чем боюсь ветра, качающего ветви деревьев, или волн, накатывающих на берег моря! Я знаю, что они могут причинить мне боль, но все равно не боюсь их.
Легкий ирландский акцент Эйлин вдруг заставил так долго скрываемые в душе Дрейка раны снова кровоточить, и на глаза юноши навернулись слезы. Но плакать его отучили давным-давно, еще в детстве, и Дрейк мог только поцеловать в ответ мягкие губы, которые сумели воскресить в нем былые чувства.
