– Послушайте меня, Эри…
– Нет, пожалуйста, Бартоломью. Вы не можете просто так уйти и оставить меня одну. Я… я чувствую себя странно, может быть, даже… паникую. У меня болит все тело, только эта боль такая, как будто я чего-то ужасно хочу. Я просто не знаю, что мне нужно, – она приложила руку к груди. – Разве что… может быть, я хочу, чтобы вы дотронулись до меня еще.
Ее дыхание обдало его теплом и негой, когда она на цыпочках подошла к нему и легонько коснулась губами его губ. Бартоломью застонал. Как Господь может ожидать, что он сохранит самообладание, когда она вот так прижимается к нему своим жарким, мягким телом, а ее тонкие женственные руки заброшены ему на шею? Ее слова как бы стекали у него по позвоночнику, как расплавленный мед, прямо в пах. Должно быть, дьявол породил в нем это безнравственное желание, и, поддавшись ему, Бартоломью неминуемо попадет в ад, но пока что ощущение ее, ее запах и вид обещали райское наслаждение, ради которого можно было умереть.
Бартоломью зарылся лицом в волшебную массу ее волос на изгибе шеи. Его руки крепко прижали Эри к себе, оторвав ее от пола. Его шепот был резким и хриплым.
– Не поступайте так со мной, нимфа. Если я дотронусь до вас еще раз, я просто возьму пас и войду в вас, и после этого все изменится.
– Вы имеете в виду, что тогда внутри меня будет ваше семя и у меня может родиться ребенок?
На этот раз его стон был громким и агонизирующим:
– О Господи! – просунув руки ей под мышки, он высоко поднял ее и потерся носом о ее плоский живот. Она едва расслышала, как он прошептал:
– Я бы все отдал, чтобы это произошло.
Он опустил ее на пол и отвернулся, мрачно уставившись на темную спальню:
–Ступайте в постель, Эри, там вы будете в безопасности. Там мы оба будем в безопасности.
Помолчав, она спросила:
– Это из-за Туте?
Озадаченный, он повернулся, чтобы взглянуть на нее:
– Туте?
– Да. Это потому, что вы уже занимаетесь внесением семени с Туте, вы не хотите меня?
– Боже мой, нет! Откуда у вас такие мысли?
Она передернула плечами:
– Она смотрит на вас так, как будто вы – шоколадный торт, а она умирает с голоду.
Острота ее интуиции вызвала у него резкий короткий смешок:
– Она, может быть, и голодна, но я не шоколадный торт, – кисло сказал он. – Во всяком случае, не для нее, – его голос стал тверже. – И я совершенно определенно не занимаюсь внесением семени с Туте, не делаю этого сейчас и никогда не делал раньше.
Эри заулыбалась:
– Тогда…
– Тогда ничего, Эри. Идите спать. Сегодня вечером не будет никакого внесения семени.
