Отклонив предложение осмотреть остальные части здания и проверить счета Кооперативного общества (это удовольствие, сказал Фредерик, он отложит до своего следующего визита), он попрощался с Генри Уотерменом и покинул помещение; но на улице вдруг замер и, к удивлению мистера Пэтона, уставился на афишу, наклеенную на стене здания напротив.
Время близилось к восьми, стемнело, дул холодный ветер, изредка срывались капли дождя, и газовые фонари, раскачиваемые порывами ветра, бросали неровный свет. В окнах зажглись лампы, из дверей ближайшего публичного дома тянуло теплом. Мужчины, усталой походкой возвращавшиеся после работы, или женщины, спешившие на свои кухни с парой селедок или кровяной колбасой, придавали улице оживленный вид, превращали ее в место активной человеческой деятельности; но не эта прихрамывающая лошадь, или та хорошенькая девчонка, или те двое мальчуганов, повздоривших из-за шапки, привлекли внимание Фредерика, нет, он смотрел именно на афишу.
Одно из имен на афише вдруг сунулось ему прямо в глаза и тут же трусливо спряталось опять. «Мюзик-холл „Парамаунт“ — на этой неделе — выступают: Великий Гольдини и его ручные голуби; мистер Дэвид Фиклинг, комик из Ланкашира; профессор Лаар, чудо-спирит; мисс Джесси Сексон, темпераментная певица; мистер Грэм Чейни, толстячок-мужичок…»
Джесси Сексон.
Старый снимок — сестра Нелли Бад!
— Что такое, мистер Гарланд? — спросил Сидней Пэтон, увидев, что Фредерик вдруг остановился, поморгал, всмотрелся во что-то, обнажил на минуту голову, почесал в затылке, наконец опять надел шляпу, сдвинув ее чуть не на затылок, и щелкнул пальцами.
— Тоска по культуре, мистер Пэтон. Накатывает волной, просто не устоять. Не присоединитесь ли ко мне? Где вы прячете этот ваш мюзик-холл «Парамаунт»?
Мистер Пэтон предложение отклонил, и Фредерик, поблагодарив его за помощь, отправился в театр один.
Мюзик-холл «Парамаунт» было удобное, привлекательное заведение, хотя во всем уже проглядывало оскудение, свидетельствовавшее об упадке; да и номера первой части программы в большинстве своем явно потеряли свежесть. Им не хватало блеска.
Джесси Сексон выступала в середине второй части программы, между комиком и жонглером. Фредерик даже вздрогнул от изумления, когда она вышла на сцену: это была копия миссис Бад не только внешностью, но и манерами: простовата, сердечна, с юмором, немного вульгарна. Она умела владеть публикой. И публике это нравилось; но ничего волнующего в ее номере не было. Несколько сентиментальных песенок, пара избитых шуток; без сомнения, она была здесь общей любимицей, которой никогда бы не удалось (или никогда не хотелось) подвизаться на юге.
