— Хорошо, господин. Алван принялся судорожно распутывать волосы.
— Не трать время, — сморщился Мустафа. — Отрежь их.
— Отрезать? — переспросил Алван.
— Отрежь, чтобы я мог вытереть руки!
— Хорошо, господин.
Алван разыскал в спальне ножницы, подошел к кровати и срезал прядь женских волос прямо у корней. Султан взмахнул пухлой рукой, и отрезанные волосы посыпались на кровать.
Алван поспешно смахнул их на пол. Они упали возле коленопреклоненной женщины. Лейла вскрикнула и принялась собирать волосы, словно надеялась снова прирастить их.
Алван нагнулся, обвил рукой талию наложницы и помог ей подняться. Она прижала выстриженные волосы к груди и позволила Алвану вывести себя из спальни. Не успели эти двое дойти до дверей, как султан закричал:
— Избавься от нее поскорее и возвращайся ко мне! Приведи с собой Махди! И Джамала тоже! Поторапливайся!
— Хорошо, господин.
Через несколько минут Алван вернулся с Махди и Джамалом. Махди был тем единственным воином, который уцелел в схватке с воинами Эль-Сиифа, потому что шейх пощадил его. Именно ему выпала неприятная обязанность вернуться во дворец султана с пустыми руками да еще и передать Мустафе ехидную записку шейха.
Мустафа пришел в ярость и велел выпороть Махди, как будто тот был виноват в том, что люди Мустафы потерпели поражение. С тех пор Мустафа затаил злобу на единственного уцелевшего воина, и Махди перепугался, когда Мустафа вспомнил о нем.
Джамал служил у султана переводчиком. Он тоже боялся мучителя-султана, но в отличие от Махди был образованным человеком. Он регулярно напоминал Мустафе, что знает несколько языков: турецкий, английский, итальянский, немецкий и — самое главное — арабский. Ни один другой переводчик не мог бы служить султану лучше, чем он, Джамал.
Поднятые с постели Джамал и Махди торопились в спальню султана. Они прекрасно знали, чего хочет их повелитель. Не первый раз их вызывали к нему.
Султан горой лежал на кровати. Одежды его распахнулись, но он даже не подумал прикрыть наготу. Одной рукой он засовывал в рот засахаренные фрукты, другой почесывал себе причинное место.
— Подойдите ближе, — приказал он, не переставая жевать. — Джамал, ты принес это?
— Да, господин.
— Дай сюда.
Переводчик извлек из складок своей одежды сложенную вчетверо газету и протянул ее султану. Мустафа вытер руки о простыню и уставился на обведенную красным статью. Внимательно рассмотрев литогравюру молодой улыбающейся женщины, он плотоядно облизал губы. Из уголка его рта закапала слюна. — Теперь читай, — вернул он газету переводчику. Как уже было раз пятьдесят, Джамал начал читать выдержку из «Тайме» от седьмого мая 1898 года:
