Лейла оказалась застенчивой, унылой девушкой. Как все прочие. Ни страсти, ни настроения. Он развлекался с ней меньше недели и уже устал от нее. Ему до смерти надоели ее скулеж и скромность. Ему хотелось женщину, которая осмелилась бы бросить ему вызов, отвергнуть его. Вот бы он удивился! Аллах свидетель, он бы с радостью отдал весь свой гарем за одну такую женщину.
Вздохнув от жалости к себе, Мустафа протянул пухлую руку и взял с подноса кусок шербета, который он запил сладчайшим ликером. Потом поставил кубок на стол и взглянул на поникшую женскую головку. Остатки шербета таяли на его жирных пальцах-сосисках, которые он вытирал об алые одежды, вышитые золотом. Мустафа провел по губам влажным языком и снова взглянул на плачущую женщину.
— Ты разочаровала меня, рабыня, — прокряхтел Мустафа, не в силах вспомнить имя женщины.
— Мне жаль, господин, — всхлипнула Лейла.
Султан тяжело перевернулся на спину, сложил руки на груди и уронил на них многослойный подбородок.
— Убирайся с глаз моих, — холодно сказал он. — Вон.
— Слушаюсь.
Избитая женщина попыталась поднять свое тело, но попытка ее не увенчалась успехом. Слабые ноги подгибались, и она рухнула на край его позолоченной постели. Длинные волосы Лейлы упали прямо на лицо повелителя. Это рассердило Мустафу. Он схватил ее за волосы и сильно дернул, отчего женщина снова расплакалась. Волосы прилипли к его пальцам-сосискам, и Мустафа начал отчаянно звать своего слугу Алвана.
Слуга явился тотчас. Стул, на котором Алван дремал, дожидаясь оклика господина, стоял прямо за дверью покоев Мустафы. Господин стал более жесток, чем обычно, с тех пор как не удался его налет на лагерь шейха Шарифа Азиза Хамида.
Алван так надеялся, что прелестная дочь Кавказа, за которую Мустафа заплатил астрономическую сумму, хоть немного сгладит его раздражение. Но этого не произошло. Лейла уже неделю находилась во дворце господина, но настроение его не улучшалось. И Алван знал почему.
Господин его желал завладеть американкой, которая жила в лагере шейха Азиза Хамида. И он не успокоится, пока не получит эту женщину.
Итак, Алван вошел в спальню хозяина вместе с первыми лучами восходящего солнца. Тело Мустафы грудой вздымалось на ложе, в кулаке он крепко сжимал прядь темных спутанных волос красавицы, чьи всхлипы доносились из спальни всю ночь напролет.
— Господин, я к вашим услугам, — подобострастно изогнулся слуга.
— Убери это прочь с глаз моих, — приказал Мустафа, слегка приподнимая руку, к которой приклеились всклокоченные волосы. — Не могу ее видеть.
