Это было невозможно. Комната была пуста, когда мы поднялись сюда совсем недавно с Аполлоном — вне всякого сомнения все это мне снилось. Я слишком наслушалась рассказов Виктории, только и всего.
Инстинктивно я протянула руку к висевшему у меня на шее медальону, который она мне подарила. Медальон исчез. Вероятно, во время землетрясения порвалась цепочка… Я повернулась к нашему спасителю. Свет газового рожка падал ему на лицо, и я мгновенно узнала врезавшиеся мне в память черты со старой фотографии.
Натаниэль Стюарт. В это было невозможно поверить, но передо мной стоял он, собственной персоной. Мой сон оказался еще фантастичнее, чем я думала… если только меня не забросило назад во времени лет этак на девяносто или около того. Но подобное предположение было, конечно, полнейшим абсурдом.
— Мадам?
Он склонился надо мной, и я увидела откровенное беспокойство в этих его поразительных черных глазах. А в жизни он намного интереснее, чем на фотографии, сообразила я вдруг. Я представляла его более старым, более солидным, но, похоже, у человека, который стоял сейчас передо мной, не было на теле и унции лишнего жира.
Высокий, с широкой грудью и жилистыми руками, он напоминал собой лесоруба. Одеяние его действительно оказалось ночной рубашкой. Никогда бы раньше не поверила, что кто-нибудь может выглядеть достаточно мужественным в подобном наряде, но ему это как-то удавалось, машинально подумала я, не в силах оторвать взгляда от темного треугольника волос на его груди, видневшегося в вороте рубашки благодаря расстегнутой верхней пуговице.
— Мадам, с вами все в порядке? — спросил он снова. — У вас такой вид, будто вам повстречалось привидение.
— Это был не сон — это был настоящий кошмар! Прижав к груди Аполлона, я прошептала первое, что пришло в голову:
— Да, Тото, это, пожалуй, будет почище того, что выпало на долю Дороти.
— Тото? Так зовут вашу собаку? Я тряхнула головой в надежде, что в ней прояснится. Натаниэль никуда не исчез.
— Я имела в виду собаку из «Волшебника страны Оз».
Глаза его блеснули как черный агат.
— Волшебство? Так вы, выходит, волшебница? Колдунья?
Я похолодела. Колдуний ведь кажется сжигали на костре в прошлом? Однако, как я ни напрягала память, мне никак не удавалось вспомнить, были ли люди в начале двадцатого века — если это, конечно, был двадцатый век — уже достаточно цивилизованны, чтобы не прибегать к подобным мерам. Неожиданно Аполлон, сидевший у меня на руках, вывернулся и, спрыгнув на пол, залез под кровать, что, надо сказать, не прибавило мне мужества. Но тут же я напомнила себе, что все это, разумеется, лишь сон и я обязательно проснусь, прежде чем произойдет что-либо по-настоящему ужасное.
