«Только не оглядывайся», – сказал он себе.
Феб ровной рысью шел по улице; Иэн почти не трогал поводья, положившись на коня и предоставив ему возможность самому избегать столкновений с повозками и людьми. Впрочем, ему было бы все равно. Решительно все равно. Лишь бы больше не было этой боли.
Голова раскалывалась. Как обычно. Если бы не Алекс, Иэн, наверное, давно бы смешал несколько порций этого отвратительного зеленого порошка и принял дозу, которая раз и навсегда успокоила бы предавшее его тело. Нельзя, останавливал он себя каждый раз, когда рука тянулась к запасам наркотика. Тебе еще есть для кого жить. Так и живи.
А еще есть Бог. Который на небесах и везде. И Бог не простит ему трюк с порошком. Что Иэн скажет Богу, когда предстанет перед ним? «Прости, Господи, я не мог больше страдать»?
Дарина... Выбросить из памяти это лицо! Нельзя, нельзя даже вспоминать то, как она вчера... Нельзя. «Что ты делаешь, дурак, остановись!»
Винсент абсолютно прав. Вчера был последний вечер, когда Иэн позволил себе делать то, что ему заблагорассудится. Сейчас нужно думать об Алексе. Сын любит его до безумия, и Иэн будет последней сволочью, если предаст доверие ребенка своими необдуманными поступками. Он всю жизнь не ценил время; теперь нужно срочно научиться делать это. Нужно прожить столько, сколько осталось, достойно.
Только нужно забыть глаза Дары – и можно будет это сделать.
Иэн повернул Феба и чуть придержал его. До резиденции совсем недалеко, а он так и не подумал о том, как рассказать все Алексу.
Мысли путались, сплетаясь в клубок, как змеи: Дарина, сын, Винсент... Иэн тряхнул головой и сорвал наконец ненужную уже маску.
Вчера он испугался. Так точно, струсил. Джентльмен, рыцарь... Он усмехнулся. Рыцарь, который, вместо того чтобы пробивать себе путь мечом, прячется в кусты, оттого что боится, как бы женщина не угадала, что за лицо прячется под забралом и...
И что дальше?
А дальше – смерть.
Он все сделал правильно.
Только почему так паршиво на душе?..
Уолтер встретил его поклоном и традиционной улыбкой.
– Доброе утро, милорд!
Иэн скривился, бросил дворецкому шляпу и перчатки, тот ловко поймал их – сказывались годы практики. Уолтер был одним из самых старых слуг дома Иэна и носил ливрею дворецкого, как иные носят ордена. Он очень гордился тем, что служит этой семье.
– Если это шутка, Уолтер, то поистине глупая.
